Андрей Высоцкий: «Больные COVID-19 и соцсети — это параллельные реальности»
Александровская клиническая больница — одна из опорных больниц Киева, куда госпитализируют больных COVID-19. Два месяца подряд, каждый день сверхурочно, безотрывно по шесть часов в защитном костюме и маске в инфекционном отделении работает 32-летний врач-анестезиолог Андрей Высоцкий. Его основное место работы — отделение рентгенэндоваскулярной хирургии этой же больницы. Однако из-за эпидемии COVID-19 Андрей Высоцкий помогает коллегам-инфекционистам спасать жизни тяжелобольных киевлян. В интервью DW, которое из-за нехватки времени приходилось несколько раз переносить, он рассказал о своей работе в эпицентре борьбы с коронавирусом.
Deutsche Welle: Андрей, судя по тому, как долго нам не удавалось провести интервью, работы сейчас у Вас много...
Андрей Высоцкий: Сейчас ситуация неизменна: стабильно загруженное отделение. Пациентов не больше, но, к сожалению, и не меньше. Сейчас ждем майских праздников, потому что все хотят отпраздновать это историческое событие. Но надеемся, что трезвый ум победит над желаниями и новой вспышки не будет.
— А после Вербного воскресенья и Пасхи было больше пациентов?
— Мы очень волновались, не будет ли большого роста количества больных после Пасхи. Катастрофического ничего не было, если сравнивать ситуацию с Италией или США, но было много священников, в частности, из Киево-Печерской лавры, когда там была вспышка.
— В Александровской клинической больнице сараз заняты все кровати? Есть ли еще резерв?
— У нас есть основной инфекционный корпус и корпус, где должна была разворачиваться новая нейрореанимация, — его сейчас подстраивают под вторую волну COVID-19, если она будет. Основной корпус пока справляется.
— За два последних месяца у вас увеличилось рабочее время?
— Рабочее время увеличилось в разы. Особенности работы сказываются. Во-первых, ты не можешь постоянно находиться возле пациента, потому что костюмы биозащиты нужно через определенное время менять, а во-вторых, ты не можешь быстро, в ту же секунду прибежать в неотложной ситуации, если что-то случилось. Потому что сначала ты должен пройти процедуру полного одевания, чтобы не подвергать себя и других коллег опасности. Поэтому надо надевать спецзащиту очень быстро. Перед тем, как начать работать в инфекционном отделении, мы тренировались одевать её.
— И сколько времени на одевание защитного костюма Вам нужно сейчас? Уже есть какой-то личный рекорд?
— Где-то на пятые сутки пребывания в инфекционном отделении посреди ночи я начал надевать спецкостюм за полторы минуты.
— Хватает ли у Вас средств защиты, которые до сих пор в дефиците?
— За всех не скажу, но в отдельно взятом отделении отдельно взятой больницы стараниями администрации и волонтеров мы имеем необходимую защиту. И планируя ситуацию наперед, мы позаботились о том, как повысить класс защиты наших костюмов. Мы приобрели полнолицевые маски, которые заменяют респиратор и очки. Это дало возможность работать и не думать, что и как. Но такая ситуация — не везде по Украине.
— Вы сами покупали себе маски?
— Мы готовились заранее, пообщались с коллегами из-за рубежа, почитали литературу, нашли где и что, а наш руководитель нашел, как это купить. Мы не перекладывали ответственность на других, чтобы потом искать виновных, позаботились о своей безопасности сами.
— В Вашей больнице кто-то из медперсонала заболел COVID-19?
— В нашем отделении из людей, которые не являются инфекционистами, но помогают бороться с COVID-19, никто не заболел.
— Хватает ли в Вашей больнице аппаратов искусственного дыхания? Действительно ли это — самое необходимое в борьбе с COVID-19?
— Аппараты искусственной вентиляции легких действительно нужны. В некоторых больницах нет доступа к кислороду, чтобы больной мог нормально дышать. Это — еще большая проблема. Хорошо, что волонтеры и государство сейчас обращают на это внимание. Потому что эпидемия пойдет, а выстроенная система и необходимые навыки останутся.
Президент обещал существенно повысить заработную плату всем медикам, которые работают с больным COVID-19 в условиях эпидемии. На практике Вы чувствуете повышенную заботу государства о медиках?
Финансирование — это многоуровневая проблемная конструкция. Сейчас мы не понимаем, куда движется реформа, а от этого теперь зависит финансирование. Есть ситуации, когда деньги не дошли, или пример с моей коллегой, которая просто не попала в списки людей, которые борются с COVID-19. Что касается меня, то я получил доплату. Но в какую сумму можно оценить риск для жизни, в частности, этой инфекции? С точки зрения социума, когда я работаю в инфекционном отделении — я хороший человек. Но все знают зарплаты врачей. С точки зрения семьи, когда я возвращаюсь домой и каждый день подвергаю смертельной опасности родных за бесценок, то я придурок. Все мы читаем о премиях и выплатах руководителям. Давайте сравним, чем они рискуют и чем рискуют медики, заходя в палату с больным на коронавирус. При этом все мы понимаем, что в небогатой стране невозможно сделать Швейцарию за один день.
— Вы оптимист?
— Много размышлял об этом. Пока эпидемия, конечно, ничего менять не буду, ибо это неправильно — в разгар проблемы все бросать. А потом, наверное, много людей задумается, оставаться ли дальше работать здесь, в Украине. Особенно после новостей о том, что людям не доплачивают, про неадекватную реакцию в социуме на их работу. Думаю, что эпидемия поставила перед врачами множество вопросов. Сейчас много моих коллег уже поехало или планирует уехать из Украины.
— А как вообще психологически сейчас работается?
— Примерно под конец второй недели понимаешь, что есть элементарное выгорание и ты должен заставлять себя делать определенные вещи. Потому что порой кажется, что может уже и не надо надевать спецкостюм, когда надо. Твой мозг начинает играть с тобой. Все время нужна внутренняя дисциплина. Посттравматическое расстройство еще ждет нас. Сейчас ты работаешь, не обращаешь внимание, но потом все проявится.
— В Вашем голосе чувствуется усталость…
— Иногда непонятна реакция людей на общенациональные правила, многие их нарушают. А ты работаешь с последствиями этих нарушений, и это трудно себе объяснить. Когда ты видишь своими глазами больных, а потом то, что пишут в соцсетях, то кажется, что существует параллельная реальность. Ты находишься в одной, где — не всегда радуги и единороги, а боль, страдания, смерть, а в соцсетях кое-кто рассказывает, что это искусственно раздуто и что вируса не существует. Поэтому есть когнитивный диссонанс и психологическая усталость.
— Сейчас многие устали от карантина ... вас напрягают люди в магазинах без масок?
— Я понимаю, что каждый отвечает за себя, но человек может быть носителем вируса и подвергать опасности других. Какое-то уважение к другим должно быть. Все мы устали от карантина, и все очень умные задним числом. Мы не вышли на прогнозируемый пик заболевания и начинаем говорить, как надо было, что надо отменять, игнорировать. Не верите в опасность, не соблюдаете карантин — нет вопросов. Но помните, что инфицировавшись коронавирусом и переступая порог больницы, вы потенциально в последний раз видите своих родных. Те, кто переболел COVID-19 в тяжелой форме, думаю, очень пожалели о нарушениях карантина, потому что действительно были на грани жизни и смерти.
