Как физик-теоретик, работающий в Кембридже, я прожил свою жизнь в чрезвычайно привилегированном замкнутом кругу. Кембридж — это необычный город, центром которого является один из величайших университетов мира. В этом городе научное сообщество, частью которого я стал в свои 20 лет, еще более «избранное».

И внутри этого научного сообщества у небольшой группы международных физиков-теоретиков, с которыми я поработал всю свою трудовую жизнь, иногда может возникнуть соблазн считать себя вершиной. К тому же, учитывая ту славу, которую обеспечили мне мои книги, а также изоляцию, в которой я оказался из-за своей болезни, я чувствую, что моя башня из слоновой кости становится выше, и я все больше отгораживаюсь от реальной жизни.

Так что явное неприятие элит, существующее в последнее время в Америке и Британии, безусловно, направленно на меня, как и на любого другого. Что бы мы ни думали о решении британского электората отказаться от членства в Евросоюзе и американской общественности поддержать Дональда Трампа на пост следующего президента США, комментаторы ничуть не сомневаются в том, что это был возглас возмущения людей, чувствующих, что власти о них забыли и бросили.

Это был (похоже, все с этим согласятся) тот момент, когда повсюду эти забытые люди заговорили, обретя голос, чтобы отвергнуть советы и рекомендации экспертов и элиты.

Я не являюсь исключением из этого правила. Я предупреждал еще до референдума о членстве в ЕС, что Брексит пагубно скажется на научных исследованиях в Британии, что голосование о выходе из ЕС станет шагом назад. Но электорат (или, по крайней мере, довольно значительная его часть) не отреагировал на мои слова, как же, как и на слова других — политических лидеров, профсоюзных деятелей, художников, ученых, бизнесменов и знаменитых людей, которые все давали остальным жителям страны тот же совет, так и оставшийся неуслышанным.

Сегодня важно — причем гораздо важнее, чем тот выбор, который сделали люди, голосовавшие в этих двух странах — как реагируют элиты. Должны ли мы, в свою очередь, отвергнуть эти голоса, как проявление примитивного популизма, который не в состоянии учитывать факты, и попытаться пойти в обход или ограничить тот выбор, о котором они заявили? Хочу сказать, что это было бы ужасной ошибкой.

Лежащие в основе этих голосований опасения, связанные с экономическими последствиями глобализации и ускорения научно-технического прогресса, совершенно понятны. Автоматизация на предприятиях уже привела к сокращению рабочих мест в традиционном производстве, а более широкое внедрение искусственного интеллекта, скорее всего, приведет к дальнейшему сокращению рабочих мест, затронув уже представителей среднего класса, при этом сохранить работу смогут только самые старательные, творческие специалисты или руководители.

Это, в свою очередь, приведет к ускорению уже растущего экономического неравенства во всем мире. Интернет и существующие благодаря ему платформы позволят очень небольшой группе лиц получать сверхприбыли, привлекая к работе очень небольшое количество людей. Это неизбежно, это — прогресс, но в социальном плане такой прогресс имеет деструктивный характер.

Мы должны рассматривать это параллельно с финансовым крахом, который показал людям, что очень немногие, кто работает в финансовом секторе, могут получать все большее вознаграждение, а все остальные обеспечивают этот успех и платят по счетам, и их жадность сбивает нас с пути. Так что в целом мы живем в мире, в котором финансовое неравенство не сокращается, а растет, и в котором многие люди могут видеть, что падает не только уровень их жизни, но и исчезает их возможность зарабатывать на жизнь вообще. Поэтому неудивительно, что они ищут новые возможности, воплощением которых, наверное, оказались Трамп и Брексит.

Дело еще и в том, что другим непредвиденным последствием глобального распространения интернета и социальных сетей является, то, что суровая природа этого неравенства гораздо более очевидна, чем в прошлом. Для меня возможность использовать технические средства для общения с людьми снимает дискриминационные ограничения и означает положительный опыт. Без этой техники я не смог бы продолжать работу все эти долгие годы.

Но это также означает, что жизнь самых богатых людей в самых благополучных уголках мира находится, к их большому сожалению, на виду у всех, кто имеет доступ к телефону (независимо от уровня благосостояния). А поскольку сейчас для людей в странах Африки к югу от Сахары телефон доступнее, чем чистая вода, это вскоре будет означать, что на нашей все более перенаселенной планете почти никто не сможет избежать проблемы неравенства.

Последствия этого очевидны — бедняки из сельских районов, движимые надеждой, тянутся в большие города, в бедняцкие трущобы. И потом зачастую, поняв, что нирвана, которую они видели в Instagram, в этих трущобах недосягаема, они в поисках лучшей жизни начинают искать ее за рубежом, пополняя растущие ряды экономических мигрантов. Эти мигранты, в свою очередь, предъявляют новые требования к инфраструктуре и экономике стран, в которые они приезжают, что способствует снижению толерантности и еще больше подпитывает политический популизм.

На мой взгляд, крайне тревожным во всем этом является то, что сейчас, как никогда до этого за всю нашу историю, человечество нуждается в совместной работе. Мы сталкиваемся с ужасными экологическими проблемами, связанными с изменением климата, производством продуктов питания, перенаселением, исчезновением других видов, эпидемиями, закислением океанов.

Все это является напоминанием, что мы находимся на самом опасном этапе развития человечества. Теперь у нас есть технические средства, способные уничтожить планету, на которой мы живем, но мы еще не придумали способов избежать этого. Возможно, через пару сотен лет мы создадим человеческие колонии в межзвездном пространстве, но сейчас у нас есть только одна планета, и мы должны взаимодействовать, чтобы ее защитить.

Для этого нам нужно не строить барьеры внутри стран и между ними, а ломать их. Если мы хотим иметь возможности для этого, мировые лидеры должны признать, что много таких возможностей они упустили и продолжают упускать. Учитывая, что ресурсы все больше концентрируются в руках небольшой группы людей, нам придется научиться делиться в гораздо большей степени, чем в настоящее время.

При том, что исчезают не только рабочие места, но и целые предприятия и отрасли промышленности, мы должны помочь людям переквалифицироваться, научить их жить в новой реальности, и пока они делают это, поддерживать их материально. Если сообщества и государства не справляются с сегодняшним уровнем миграции, мы должны активнее поддерживать глобальное развитие, поскольку это единственный способ убедить миллионы мигрантов искать для себя перспективы в своих странах.

Мы можем сделать это, я с большим оптимизмом оцениваю человечество, но для этого потребуется, чтобы элиты — от Лондона до Гарварда, от Кембриджа до Голливуда — извлекли уроки из того, что произошло в уходящем году. И прежде всего — усвоили уроки смирения.