В истории с запретом Меджлиса крымскотатарского народа удивительным является то, что на его окончательное уничтожение у Российского государства ушло целых два года — и это при том, что после аннексии полуострова крымскотатарский парламент оставался единственной структурой, которая могла поспорить в легитимности с новыми органами крымской власти. Которая действительно была избрана, и сам этот факт никем и никогда не оспаривался.

Ведь Меджлис — не общественная организация. Меджлис — это именно избранный орган национального представительства. И именно этим Меджлис так отличается от общественных организаций народов самой России. Когда вы создаете общественную организацию, пусть даже самую авторитетную, самую уважаемую, у власти остается шанс создать рядом с вашей организацией другую, менее уважаемую вами самими, зато имеющую возможность отстаивать ваши интересы перед государством. Это можно проделать даже в религиозной общине. Сейчас мало кто помнит о трюке, который был проделан в 2000 году, в разгар борьбы Кремля с Владимиром Гусинским, не только владельцем НТВ, но и главой Российского еврейского конгресса. Одним из близких к Гусинскому людей был главный раввин России Адольф Шаевич. Однако рядом с Конгрессом еврейских религиозных организаций внезапно возникла Федерация еврейских общин, которая избрала еще одного главного раввина, Берл Лазара. С этого момента для Кремля, официальных СМИ, даже для русскоязычной Википедии именно этот человек — главный раввин России.

Так вот, с крымскими татарами так не получается. Можно создать какую-нибудь приятную власти альтернативную организацию — это делалось и при Викторе Януковиче, и при Владимире Путине. Можно даже найти общий язык с религиозными авторитетами. Но избранный народом орган нельзя заменить никем и ничем. Его можно только уничтожить.

Возможно, на первом этапе аннексионистских планов Путина существовала идея “перевербовать” лидеров Меджлиса или хотя бы обмануть их — иначе зачем нужна была попытка пообщаться с Мустафой Джемилевым, которую президент России предпринял при посредничестве первого президента Татарстана Минтимера Шаймиева? Но эта попытка в любом случае была обречена на провал. Во-первых, потому что Джемилев порядочный человек. Во-вторых, потому что он настоящий национальный лидер, боец, а не номенклатурный персонаж — пусть даже такой многоопытный, как бывший первый секретарь Татарского обкома КПСС Шаймиев. И в-третьих, потому что при аннексии Крыма Путин сделал ставку на возглавлявшиеся Аксеновым шовинистические силы, ненавидевшие крымских татар и мечтавшие о их новом изгнании с родной земли. Не может быть страны, в которой на равных действуют Аксенов и Джемилев — это даже Путин, не замечающий разницы между суннитами и шиитами, должен бы понимать.

В этой ситуации вопрос о запрете Меджлиса был лишь делом времени. Меджлис опасен как прецедент — нигде больше на контролируемых Россией территориях и в самой России не существует избранного отдельным народом органа национального представительства. И если такие “меджлисы” появились бы даже у тех народов, которые составляют меньшинство в собственных национальных республиках и занялись бы защитой их прав, это сделало бы Россию совершенно другой страной. Режим этого решительно не мог допустить. Ну и по отношению к самому Крыму — как согласиться с ситуацией, когда с депутатами Госсовета полуострова никто не желает общаться, а с членами Меджлиса встречаются на самом высоком уровне повсюду?

Почему Меджлис не запрещали так долго? Не потому, что о нем забыли. Не потому, что хотели договориться с его лидерами — по крайней мере, с остающимися в Крыму. По информации, известной в Киеве, Меджлис хотели представить террористической организацией, приписать его представителям преступления, которые должны были привести к гибели людей, опорочить перед Западом и Турцией — и после этого запретить. Но операция провалилась благодаря мудрости лидеров крымскотатарского народа и консолидированности рядов Меджлиса. Тогда было принято решение “замочить” крымскотатарский “парламент” без особых обвинений. Просто так. Тем более что его запрет создает мощный рычаг давления на любого, кто когда-либо участвовал в его деятельности, от избрания до членства. А значит, на всех крымских татар! Целый народ под “колпаком”.

О том, что запрет Меджлиса становится еще одним доказательством оккупационного статуса Крыма, в Кремле не задумываются. Потому что российские руководители хорошо понимают, что аннексированный полуостров можно удержать только вопреки праву, только заставив мир, Украину и самих несогласных крымчан отступить перед алогичной силой. Запрет Меджлиса на общем фоне торжества демонстративного бесправия мало что меняет.

Виталий Портников — киевский журналист, автор и ведущий программы Радио Свобода «Дороги к свободе»