В Украине вновь наступила зима, время кризисов. На востоке, в сталелитейном и угольном регионе Донбасс, где после украинского поворота к Западу в начале 2014 года российские оккупационные войска создали две тяжеловооруженные «народные республики», несмотря на бесчисленные перемирия никогда не прекращались стрельба и смерть. Однако теперь добавилась новая линия фронта. Мужчины и женщины стоят на рельсах. Онемевшие от мороза пальцы греют над кострами у ночлега. У импровизированных баррикад стоят заблокированные тяжелые грузовые составы. День за днем, неделя за неделей.

Рокочут дизельные двигатели, машинисты в ожидании, однако ничего не происходит. Все колеса застыли с тех пор, как украинские ветераны войны заблокировали железнодорожные пути, поскольку они не понимают, почему их страна все еще ведет дела с оккупантами по ту сторону разделительной линии. Почему она покупает уголь, уже несколько лет, каждый день много полных товарных составов. Почему террористические режимы там, на русской стороне, оплачивают выручкой от этих сделок своих наемников, которые вновь обстреливают на фронте их товарищей. Почему, по их твердому убеждению, на украинской стороне имеются политики и олигархи, которые заключили секретные сделки с врагом и делят между собой прибыль.

И поскольку они не понимают всего этого, то эти женщины и мужчины заблокировали три из шести железнодорожных линий между свободной и оккупированной Украиной — достаточно для того, чтобы расшатать энергетику страны, которая так зависит от антрацита на территории оккупантов, как наркоман от кокаина. Поэтому правительство в Киеве приняло в среду вечером решение о введении «энергетического чрезвычайного положения».

Поэтому они стоят на пунктах блокады, например, в городе Бахмут или между станциями Горское и Золотое в дыму от своих печей в бочках, который смешивается в зимнем воздухе с чадом от ожидающих дизельных локомотивов. Вот здесь Виталий Чернявский, боевой псевдоним «Сава», 28-летний компьютерщик из столицы. Он был здесь с самого начала. В феврале 2014 года он находился на киевской площади Неависимости, когда демонстранты «евромайдана» освободили страну от русской хватки. Позднее, когда Россия совершила нападение, он пошел на фронт в только что созданный добровольческий батальон «Донбасс». Родителям он сказал, что поехал на пикник. Между тем, он понял, что олигархи, которых революция хотела тогда свергнуть, не только появились вновь, но еще и наживаются на войне с Россией. «Сегодня я знаю: до тех пор, пока эти люди находятся у власти, мы не победим», — говорит он.

Здесь многие прибыли из батальона «Донбасс». Это подразделение было, пожалуй, самым боеспособным среди быстро возникавших отрядов гражданской обороны, которые выступили тогда против агрессии Москвы. Его бойцы часто принадлежали к тому украинскому среднему классу, который в 2014 году встал во главе революции, а олигархи-миллиардеры постсоветского типа терпеть не могли свободный средний класс. Вот и Никита, руководитель небольшой нотариальной конторы в городе Полтава в Центральной Украине. Или же студентка-медик Руслана Бойко из Львовской области далеко на Западе, на границе с Польшей. Она тоже была три года назад на майдане, и когда ее двоюродный брат Константин был убит боевиками свергавшегося пророссийского режима Виктора Януковича, для нее больше не было пути назад. Она записалась санитаркой к десантникам, и везде, где погибали в этой войне, она была рядом: Иловайск, Дебальцево, аэропорт Донецка.

Между тем, после двух осколочных ранений ее служба закончилась. Она изучает медицину, и, собственно говоря, должны бы сидеть в актовом зале. Но как она может? Теперь, когда все говорят, что собственное правительство заключает сделки с агрессором? Итак, она еще раз надела свой бронежилет и ярко-зеленый свитер с капюшоном, из-за холода. Ее боевой псевдоним «ветер», а друзья всегда называли ее «ветерочек». Сейчас ей 21 год, и она стоит на путях перед локомотивом. Ее взгляд стал жестким, как замерзший снег, на который каждые десять минут она бросает окурок тонкой дамской сигареты.

Но что же все-таки есть в упреках этих борцов?— Несомненно, что российская оккупация так расколола промышленную область Донбасс и всю Украину, что обе стороны вряд ли смогут выжить одна без другой. Хотя и идет война, однако оккупированный Донбасс по-прежнему получает электричество и воду со свободной территории, а электростанции неоккупированной Украины сжигают антрацит из республик-сателлитов России. В принципе, Киев запретил любую торговлю, однако возможны разрешения в виде исключения, которых выдано уже свыше 90 тысяч. Однако поскольку антрацит, который потребляет большая часть украинских электростанций, добывается только на подконтрольной России территории, то свободная часть страны вынуждена, по официальным данным, каждый день покупать у противника 30 тысяч тонн. Большая часть поступает из шахт мультимиллиардера Рината Ахметова, который был до войны некоронованным королем Донбасса. Когда напали русские, то он бежал в Киев. Однако те из его шахт на оккупированной территории, которые не были разрушены войной, продолжают добывать антрацит и посылать его через линию фронта своим украинским покупателям.

Все это происходит официально, со служебной бумагой и печатью, никто это не оспаривает. Но где может происходить подобное — не происходит ли там еще и нечто большее? У некоторых в Украине есть такие предположения. Президент Петр Порошенко, несмотря на то, что выступает за поворот своей страны к Западу, по происхождению является настоящим олигархом: мультимиллионер, владелец одного телеканала, огромных средств наличными, а также одной политической партии. Поэтому в оппозиции некоторые задают определенные вопросы.

Например, заместитель президента парламента Оксана Сыроед, одна из ведущих деятелей ярко выраженной прозападной партии «Самопомочь»: насколько высок доход, спрашивает она, который получают в Украине с оккупационного угля? Ответ приходит сразу: очень высок — поскольку цена за электричество, которое производят на этом антраците украинские электростанции, определен государственным ведомством по урегулированию цен значительно выше уровня рынка. А вопросы продолжаются: может ли быть случайностью то, что электростанции, которые получают эту прибыль, по большей части принадлежат одному и тому же человеку, у которого они есть и на востоке — олигарху Ахметову?

И мыслимо ли, что ведомство по урегулированию цен, которое подчиняется президенту, предоставляет владеющему столь широкой сетью олигарху возможность достигать в результате определения цен экстра-прибыль без того, чтобы где-то в кулуарах по-братски не поделить сверхприбыль?— Такие вопросы задает Оксана Сыроед и продолжает спрашивать дальше: если между политикой и бизнесом в Украине уже делят такую сверхприбыль, то не было бы по-детски наивным считать, что «русские» также не потребуют свою долю за уголь, поступающий все-таки с подконтрольной им территории?

Для Сыроед ответы очевидны: сверхвысокие цены за электричество, которое получается из оккупационного угля, вынуждает украинцев — отцов семейств, предпринимателей, а также родителей, у которых война с Россией унесла жизни сыновей и дочерей, финансировать убийц своими счетами за электричество. Часть прибыли, которую здесь получают, направляется прямо врагу, говорит она в интервью этой газете. «Иначе почему тамошние правители разрешают этот выгодный экспорт?» И самое плохое: Порошенко, президент Украины, «также получает свою долю». Канцелярия президента в письме, направленном этой газете, опровергла в четверг данный упрек.

Так или иначе: выводы, которые оппозиция делает из своих наблюдений, чудовищны, и Сыроед их перечисляет: если доход от угля делится, то не финансирует ли тогда Украина «именно тех, кто в нас стреляет?» И кроме того: что подумают западные союзники? Америка и Европа наложили на Россию санкции, от которых они сами страдают. Как они прореагируют, если станет широко известно, что некоторые в Украине именно на этой войне делают блестящий бизнес?

Правда, у Петра Порошенко есть контраргументы, а его канцелярия предала их гласности. Без угля из этой оккупированной области, аргументирует он, в Украине вскоре уже все бы остановилось. По его подсчетам, от этого сырья зависят 300 тысяч рабочих мест, и правительство говорит, что без антрацита противника пришлось бы в ближайшее время ограничить потребление электроэнергии в городах-миллионщиках Киев, Днепр и Харьков. Но и тогда запасов хватило бы только на сорок дней. Поэтому украинский премьер-министр Владимир Гройсман, сторонник Порошенко, убедительно просил активистов блокады на востоке не перебарщивать. Борьба с коррупцией, сказал он, ведь и для него очень важна. Однако, нельзя допустить того, чтобы из этого получилась «борьба против граждан».

Там, перед дизельными локомотивами, они сами ощущают себя гражданами — как же они должны бороться «против граждан»? Сергей Георгиевич Ахимович, общий полевой командир блокадных подразделений на железнодорожных путях, уже повидал мир. Рожденный в Украине 52 года тому назад, он уже служил в качестве контрактника в трех государствах: сначала на тихоокеанском побережье Советского Союза, затем на военной базе на Кавказе, крупнейшем продукте его распада — Российской Федерации.

Позднее, будучи пенсионером, он возвратился в Украину и стал директором хлебозавода на своей родине, в регионе Подолия. Когда затем его страна повернулась к Западу, Ахимович, как и многие другие представители среднего класса, поддержал «майдан». А когда вторглась Россия, он добровольно записался в «Донбасс», что, кстати, ничуть не уменьшило его гордость за свою прежнюю службу у нынешнего врага: его китель в старосоветских традициях переполнен цветным металлом, советские и российские ордена прежнего времени прекрасно соседствуют с сегодняшними украинскими.

И такой человек должен руководить «борьбой против граждан»? «Никто на нас не нападет», — говорит он. Ни армия, ни национальная гвардия — ведь все они были боевыми товарищами в этой войне, которая и три года спустя никак не заканчивается, а среди военных, где каждый день погибают мужчины и женщины, большинство также в бешенстве от этих сделок, которые «те в Киеве», заключили с врагом. Поэтому он не боится. И кроме пары вполне легальных охотничьих ружей у его людей нет при себе никакого оружия.

Молодые люди на постах того же мнения. Когда они выезжают на блокировку, они должны проезжать через полевые посты армии — солдаты кивают им и пропускают дальше. На железнодорожном пути они сидят у огня вместе с машинистами уже недели стоящих в ожидании поездов. А если тем надо отлучиться по нужде, они присматривают за локомотивом. На самом низком уровне они единодушны, а если кто-то подойдет, например, гость из Германии, то у них для него послание для передачи Ангеле Меркель: «Скажи ей», — смеются они тогда «ей не нужно больше стараться посылать деньги в Украину. Все равно все разворуют».