39-летняя Татьяна Козаченко была учредителем и партнером в киевской юридической фирме, когда в Украине в 2013 году началась «революция достоинства». Внезапно получилось так, что она начала оказывать бесплатные юридические услуги протестующим, выполняя, по ее словам, функции «правовой скорой помощи». Ей настолько надоела душная и коррумпированная система, созданная при президенте Викторе Януковиче, что она решила: ее основная работа больше не имеет смысла.

«Все решалось еще до того, как с этим можно было что-то сделать — откаты, схемы, обыски в компаниях, которые вдруг могли понравиться кому-то из семьи Януковича, — говорит Козаченко. — У меня был клиент, которому сказали продать свой завод за 30% его стоимости. А когда он начал медлить, против него внезапно возбудили шесть уголовных дел».

Защищая активистов в подвластных Януковичу судах, Козаченко и группа ее единомышленников вскоре убедились в том, что Украине нужна люстрация — запрет на занятие государственных должностей для тех, кто занимал высокие посты при режиме бывшего президента. Когда Янукович в начале прошлого года бежал в Россию, Козаченко помогла новому министру юстиции Павлу Петренко составить проект закона о люстрации. Вскоре ее пригласили в министерство для осуществления надзора за этим процессом. У нее не было бюджета, а штат составляли 15 низкооплачиваемых сотрудников.

«Вопрос стоял так: или ты сделаешь это, или потом пожалеешь», — говорит она.

Козаченко занимает тесный кабинет в министерстве юстиции четыре месяца, и она довольна тем, чего ей удалось на сегодня добиться. Она создает в формате Excel развернутые таблицы, на которых показаны служебные перемещения чиновников времен Януковича, следя за тем, уволены ли они с государственной службы, как того требует закон. Когда прошлым летом новый закон вступил в силу, большинство ушло добровольно, но кое-кому удалось сохранить свои посты, потому что руководители государственных органов закрывали на это глаза — или им нужны были люди с их опытом.

«Это полезные люди, если ты хочешь попасть в те схемы, которыми они занимаются», — говорит Козаченко.

Вчера она отнесла одну из таких таблиц Давиду Сакварелидзе, которому месяц назад было поручено реформировать генеральную прокуратуру. Будучи по национальности грузином, Сакварелидзе раньше никогда не пользовался кириллицей, и печатать на своем рабочем компьютере ему трудно. Однако он напряженно трудится над тем, чтобы сократить количество прокуроров и следователей, которых сегодня в Украине 18 тысяч, желая удвоить зарплаты тем, кто останется. Он крайне заинтересован в информации Козаченко, которая показывает ему, каких оставшихся со времен Януковича сотрудников можно уволить.

Козаченко и Сакварелидзе открыто говорят о своем недовольстве медленными темпами проводимых реформ.

«Когда в Грузии в 2003 году начались реформы, весь государственный бюджет составлял 700 миллионов долларов, — вспоминает Сакварелидзе, который помогал осуществлять реформы правоохранительных органов в этой кавказской стране при бывшем президенте Михаиле Саакашвили. — Уже в первый год мы вернули 1,4 миллиарда долларов, украденных чиновниками при прежнем режиме. Украине тоже нужны эти средства, но она их не получает».

Грузия вернула деньги, без долгих рассуждений заключив с бывшими чиновниками досудебную сделку о признании вины. Украинский закон этого не позволяет, но если говорить строго, то и грузинское законодательство этого не разрешало. По подсчетам Сакварелидзе, Украина может получить 5 миллиардов долларов, вернув всего 10-15% тех средств, что были украдены у нее за один год. «Бежавшим в Россию людям Януковича там не нравится, — говорит Сакварелидзе. — Они хотят иметь возможность вернуться, хотят ездить в Европу. А что мы предлагаем им, кроме гарантированных тюремных сроков? Чего мы хотим на самом деле: чтобы бывший бюрократ сел в тюрьму на 10 лет, или чтобы он вернул в казну 80% украденного?»

Мало кто из бывших чиновников был осужден за коррупционные преступления. Среди оставшихся в Украине союзников Януковича были самоубийства, но ни один из крупных деятелей старого режима не был арестован. Европейские санкции против союзников Януковича в последнее время стали утрачивать свою силу, так как Украина почти ничего не делает для расследования их преступлений.

«Я бы хотел, чтобы перемены шли быстрее, — говорит Сакварелидзе. — Политический спектр здесь гораздо более фрагментирован, чем в Грузии, и группировки олигархов оказывают большое влияние, действуя через законодателей».

В такой обстановке неопределенности и раскола коррупция держится весьма стойко. «Ну, ладно, стандартная сумма отката снизилась с 30 до 15%, но это в основном из-за того, что у людей нет денег, чтобы платить», — говорит Козаченко. Руководители налоговой и таможенной служб, а также государственной финансовой инспекции, призванной бороться с коррупцией, отстранены от своих должностей, поскольку им предъявлены обвинения во взяточничестве. А на главу государственного ведомства по чрезвычайным ситуациям недавно надели наручники прямо на заседании правительства. «Наверное, каждый в зале подумал о том, что милиция пришла за ним», — говорит Козаченко с усмешкой.

Премьер-министр Арсений Яценюк пытается укрепить свой авторитет такими резонансными арестами, но теперь и его правительство тоже обвиняют во взяточничестве, а кое-кто подозревает, что мотивы судебных преследований в основном носят политический характер. Лишившийся своего поста председатель Государственной финансовой инспекции Украины Николай Гордиенко написал в письме на имя генерального прокурора: «Теперь я точно знаю, что нехватка денежных средств связана с коррупционной деятельностью правительства, и что необходимые средства можно найти, не урезая пенсии и гораздо меньше попадая в зависимость от зарубежных кредитов. Надо просто положить конец систематической коррупции в правительстве Яценюка».

Что бы ни скрывалось за этими арестами и увольнениями, Козаченко и Сакварелидзе нравится та огласка, которую они вызывают. «Нам надо избавиться от культа государственного служащего как человека неприкасаемого», — заявляет Сакварелидзе.

Оба они понимают, что позитивные перемены только начинаются. За год после революции произошло немногое, и правительство теряет политическую поддержку, поскольку украинцы сталкиваются с нарастающими экономическими трудностями. Тем не менее, у каждого из новых украинских чиновников, работающих над обновлением страны, есть мощный стимул для достижения успеха.

Для Сакварелидзе, которого нынешний грузинский режим не жалует, работа в Киеве является шансом доказать, что команда Саакашвили по-прежнему может творить чудеса, в связи с чем ее надо вернуть. «Мои союзники в Грузии смотрят сегодня на Киев, как будто это Иерусалим», — говорит он. Чтобы занять свою нынешнюю должность, Сакварелидзе стал гражданином Украины. Но у него еще есть год, чтобы отказаться от своего грузинского паспорта, и делать это он не спешит.

Что касается Козаченко, то партнер по юридической фирме умоляет ее вернуться, говорит она. Однако это бессмысленно, пока она не сделает свое дело в министерстве юстиции. В противном случае она снова уткнется в каменную стену в судах, которая существовала при Януковиче.

Поэтому оба работают допоздна, надеясь осуществить максимум перемен до тех пор, пока делать это станет невозможно, или пока не произойдет прорыв. Я надеюсь — ради них и ради Украины — что произойдет второе.

Источник: Thankless Job? Try Fighting Graft in Ukraine