Битва продолжается
На пыльном российском поле недалеко от украинской границы под горячим летним солнцем стоят почти 300 грузовиков. Они прибыли туда 14 августа, что стало своеобразной интермедией в войне на территории Украины, политическим трюком, который не был ни по-настоящему гуманитарной миссией (как утверждала Москва), ни прелюдией к вторжению российских «миротворцев» (чего опасался Киев). Эти грузовики и их грузы сами по себе не имеют решающего значения, однако они могут быть частью завершающей фазы конфликта, который длится три месяца и уже унес около 2500 жизней.
Эта война приближается к решающей фазе. Посредством артиллерийских и ракетно-бомбовых ударов украинская армия отвоевывает все новые участки и вытесняет ополченцев на востоке страны. По словам Алексея Мельника из Центра Разумкова, Киев настроен «идти до конца» — то есть завершить войну силой. В чисто военном противостоянии, в отсутствие притока тяжелого оружия и военных из России, антикиевское ополчение обречено на поражение. Людские потери будут значительными, но это станет военной победой президента Петра Порошенко, которую он одержит, не пойдя на уступки Москве.
Уровень дисциплины в рядах ополченцев стремительно падает, поскольку Кремль выводит из страны своих квалифицированных посредников, делая ставку на непроверенных и неподготовленных местных жителей, которым не хватает опыта и компетенции. Донецк и Луганск, два ключевых узла сопротивления, сейчас находятся под осадой. Все это говорит о том, что президент России Владимир Путин, возможно, столкнется с весьма непростым выбором: либо предоставить ополченцам дополнительное оружие и оказать им поддержку вплоть до открытого вторжения, либо настоять на соглашении об окончании боев, достигнутом в ходе переговоров, для чего ему придется прекратить помогать ополченцам и, таким образом, потерпеть досадное геополитическое поражение.
Сложившаяся ситуация ставит перед выбором и сам Киев (вместе с его западными союзниками): либо он позволяет украинской армии и сражающимся наряду с ней батальонам добровольцев обстреливать города, занятые ополченцами, из минометов и ракетных установок в надежде, что ополчение попросту рассеется, либо он попробует положить конец боям, заключив некую сделку — номинальную или фактическую — с г-ном Путиным. В следующие несколько дней мы будем наблюдать всплеск дипломатических усилий: канцлер Германии Ангела Меркель планирует посетить Киев 23 августа, а г-н Путин встретится с г-ном Порошенко на полях саммита Евразийского союза, который пройдет 26 августа в Минске.
Американцы демонстрируют свой интерес к развитию ситуации на Украине лишь время от времени, однако Евросоюз — во главе с Германией — считает этот конфликт самой серьезной угрозой безопасности за последнее десятилетие. Своим визитом г-жа Меркель хочет показать, что она поддерживает г-на Порошенко и его правительство, а также выяснить степень его готовности к переговорам. Она заставит его дать гарантии того, что Украина «не станет пересекать никакие линии, что само по себе не позволит Евросоюзу занять ее сторону», как считает Констанс Штельценмюллер (Constanze Stelzenmüller) из Германского Фонда Маршалла. Результаты встречи в Минске вряд ли будут существенно отличаться от результатов прошедшего недавно саммита министров иностранных дел в Берлине, однако тот факт, что впервые с июня два президента встретятся лицом к лицу, сам по себе указывает на возможные темы этого диалога.
В целом, и Киев, и Москва должны стремиться к политическому, а не военному решению этого конфликта. Г-н Порошенко должен быть заинтересован в том, чтобы прийти к дипломатическому решению, а не сравнивать Донецк с землей, рискуя столкнуться с вторжением российской армии, а г-н Путин — в том, чтобы избежать издержек и рисков, связанных с военной кампанией.
Тем не менее, нет никаких гарантий того, что этот конфликт не продолжит нарастать. Из-за оказываемого на него давления г-н Порошенко не желает сдавать позиции. А Россия в течение нескольких месяцев исполняла роль кукловода и главного поставщика ополченцев, так что уровень доверия по отношению к Киеву существенно понизился. «Нет никакой необходимости в переговорах с Россией, — считает Мельник. — Она пытается играть роль посредника, тогда как на самом деле она является одной из сторон конфликта». Даже если г-н Порошенко готов пойти на какие-либо дипломатические шаги, как считает Алексей Харан и Киево-Могилянской академии, «за этим не следует никакой адекватной реакции со стороны России».
Поскольку г-н Порошенко и киевские сторонники боевых действий считают их борьбой за выживание Украины, они продолжат придерживаться выбранной линии. Несмотря на поддержку Запада, Украина хорошо понимает, что ей никто не поможет — она не разделяет иллюзий Михаила Саакашвили, которые он питал до начала российско-грузинской войны 2008 года. «Украинцы сражаются и гибнут в одиночестве», — добавил г-н Харан.
На языке войны те, кто помогают ополченцам, называются террористами или российскими наемниками. Таким образом, послевоенное примирение в Донецке и Луганске станет исключительно сложной задачей. Лежа в больничной палате на российской территории, 52-летний раненый ополченец по имени Юрий из Луганской области говорит, что, даже если Киев считает его террористом, «таких, как я, миллионы».
Несомненно, Украина заинтересована в том, чтобы завершить эту войну как можно быстрее, но это желание заставляет ее политиков идти на довольно жесткие меры. Недавно был принят пакет законов, существенно расширяющих полномочия представителей государственной власти в зоне «антитеррористических операций» на востоке страны: теперь полиция имеет право задерживать подозреваемых на 30 дней без предъявления обвинения и открывать огонь без предупреждения. Эти законы были приняты в тот же день, когда их впервые внесли на рассмотрение. В Раде «действуют все те же методы работы», как и при предшественнике г-на Порошенко, Викторе Януковиче, считает Роман Куйбида из Центра политико-правовых реформ: законы «принимаются без обсуждения и возможности для комментариев». Украине нужна новая Рада вместо той Рады, которая дискредитировала себя еще при г-не Януковиче, но, если правила проведения выборов останутся прежними, люди, вероятнее всего, выберут тот же ее состав.
Что касается г-на Путина, он, очевидно, предпочитает избегать открытого вторжения на Украину, если у него есть выбор. У него уже была возможность придумать предлог для вторжения. С другой стороны, он в очередной раз делает шаг в сторону эскалации конфликта, давая Западу время на привыкание к постепенному повышению степени участия России в войне на Украине. В настоящее время предугадать стратегию и цели г-на Путина невозможно. Очевидно, непредсказуемость превратилась в самоцель, в своего рода попытку завернуть политику импровизации в оболочку мистического всемогущества.
Таким образом, московский гуманитарный конвой представляется не частью масштабной, хорошо продуманной игры, а скорее очередным маневром, при помощи которого г-н Путин надеется вновь захватить инициативу в решении этого кризиса в свои руки и отвлечь внимание от вопросов о том, кто сбил самолет Малазийских авиалиний в июле, сосредоточив его на поистине ужасающей гуманитарной ситуации на востоке Украины. Этот маневр также дает г-ну Путину возможность показать россиянам, что он помогает жителям востока Украины, не отправляя туда танки.
Несколько грузовиков приблизились к границе в ожидании проверки представителями Красного Креста. Но если на территорию Украины попадет множество российских грузовиков, вероятнее всего, они там и останутся, став плацдармом для долгосрочного присутствия российских войск, которое превратит эту войну в замороженный конфликт, что послужит интересам г-на Путина. Г-н Путин хочет, чтобы Украина оставалась раздробленной и нестабильной, и как он этого добьется, не имеет большого значения. Как говорит Игорь Коротченко, редактор военного журнала, близкий к Министерству обороны России, «Украина может быть вражеским государством, но сильным государством она быть не может».
Источник: Battering on
