Только жертвы не ошибаются
Когда мир думает об Украине и страшных вещах, которые происходят на востоке этой страны, это значит, что он держит в уме Россию. Сложно иначе. После гекатомбы катастрофы гражданского самолета, когда погибло 300 человек, мир стал трезветь и осознавать то, что мы знали уже давно. «Только жертвы не ошибаются», — как пел покойный Яцек Качмарский (Jacek Kaczmarski). И на эту тему изливают сегодня краску своих принтеров публицисты всего мира, даже там, где Путина считали раньше «искренним демократом».
Поэтому об этом уже не хочется говорить. Но все не так плохо, как считает один из наших ведущих политических комментаторов, говоривший, что катастрофа «Боинга» может стать тем, чем стало убийство эрцгерцога Фердинанда в 1914 году. Тогда друг напротив друга стояли два готовых к схватке блока, а возбужденная общественность рвалась в бой.
Сейчас никто, и в первую очередь Путин, войны не хочет. К ней стремится максимум горстка российских забияк, которые «купили себе форму в Военторге» и рыщут сейчас по Донбассу. Путинская Россия способна на блицкриг только со слабыми, как это было в Грузии в 2008 или недавно в Крыму. Сегодняшний экономический успех этой огромной страны базируется на экспорте сырья, преимущественно нефти и газа, которые покупает в основном Запад. В технологическом плане Россия еще более ничтожна, чем СССР. Там не появилось ни единой отрасли промышленности, которая могла бы обеспечить страну деньгами, когда закончится сырьевая конъюнктура.
При желании Запад мог бы бросить Москву на колени, остановив импорт энергоресурсов, но он слишком привык к удобной жизни. Чтобы вступить в настоящую войну, нужно иметь сильные и хорошо функционирующие тылы. Поэтому несмотря на западную медлительность Путин не решился пересечь границу. Украина — это слишком большой кусок для его гниющих зубов.
Это единственная успокаивающая мысль. Дальше будет только о неприятном. Что нужно кремлевскому лидеру? Устаревшие заводы и шахты Донбасса? Объединение рассеянного народа? Нет, Путин и его люди воюют вовсе не за Крым, Донецк, Луганск или Одессу, а их противники — это вовсе не «фашиствующие бандеровцы» с Майдана. Это лишь удобные фантомы, задача которых — маскировать правду.
А правда — это свобода, которая обладает большей силой, чем все дула и ракетные установки вместе взятые. Она действует не сразу, но в долгосрочной перспективе одно ее дуновение может сокрушать диктаторов и лживые идеологии. Достаточно вспомнить крах советской империи. Если украинцам удастся из нынешней нищеты и немощи вырваться на Запад, как это удалось полякам, то дни не только самого Путина, но и его преемников будут сочтены.
Россияне спросят: почему не мы? Почему нам приходится терпеть власть самозванцев, коррупцию олигархов, воровство сановников, всеохватную нищету и мотовство? Только за то, что весь мир нас боится? Это пугает Путина и его клику, но они уже это поняли. И поэтому им не нужна Украина или части ее территории, как в начале конфликта. Важнее всего задушить надежды. Пусть Украина будет независимой и более-менее целой, но бедной, неэффективной, раздираемой конфликтами, неуправляемой. Такой сосед не разбудит российских надежд, он покажет россиянам, что при строгом «батюшке» живется все-таки лучше.
Поэтому столкновение завершится нескоро, даже если останки жертв будут подобающим образом выданы, а сепаратисты — разогнаны, а потом вернутся в Россию или уйдут в подполье. Путин постарается, чтобы огонь в той или иной форме разгорелся заново. Но Запад этого еще не знает.
Нам тоже следует констатировать несколько неприятных вещей. В эпоху Польской Народной Республики существовала система территориальной обороны, независимая от линейных войск, подчинявшихся командованию Организации Варшавского договора. Вторые должны были биться на фронте с «натовскими империалистами», а территориальная обороны была предназначена для борьбы с вражеским десантом или диверсией, ограничивать последствия нападения и т.д. Образцом современной системы территориальный обороны является Швейцария, где каждый взрослый мужчина (снабженный формой и оружием) проходит регулярное обучение в части, предназначенной для обороны прилежащего района. У нас же после исторического 1989 года под шумок всех успехов произошел негласный демонтаж этих структур.
Сейчас у нас есть профессиональная армия: небольшая, но хорошо оснащенная и обстрелянная в заграничных миссиях. Однако у нас нет системы обороны от массированной атаки или разрозненных диверсий. Польская армия играет роль экспедиционного корпуса для поддержки наших союзников в их колониальных войнах. Но создана она была не для этого, и совсем иное говорит о ней конституция.
Это ошибка всех польских руководителей. Мы не являемся большой державой, и мы не сможем победить Россию, если она на нас нападет. Но мы должны быть способны нанести агрессору такие потери, чтобы ему было невыгодно развязывать авантюры. Мы должны не только выстоять под первым ударом, но и держать успешную оборону в течение двух-трех месяцев, чтобы дать союзником время придти к нам на помощь. Мы не смогли сделать этого в 1939, и не смогли бы сделать этого сейчас. Появятся ли в Польше премьер и министр национальной обороны, который найдут в себе смелость это признать?
А под конец немного позитива. У украинцев нет точек опоры в собственной истории, и поэтому они хватаются за неоднозначный, запятнанный кровью своих соседей миф о бандеровцах. Между тем путинская Россия преподнесла современной Украине прекрасный и возвышенный краеугольный государственный миф, который начал коваться на Майдане под пулями снайперов и дубинками «Беркута» и дополнился в Донбассе в войне с сепаратистами. Самой большой силой объединения последователей и поражения врагов обладают мифы, обильно политые кровью. Как украинский миф. Создав его собственными действиями, Россия нанесла сама себе страшный удар.
Источник: Tylko ofiary się nie mylą
