«Гибридная» война изо дня в день становится все менее гибридной. На видеозаписях, распространенных украинцами, видно, как над двумя катерами украинской береговой охраны, обстрелянными в воскресенье в Азовском море, летают реактивные самолеты, возможно, российские, так как у сепаратистов, которые уверяют, что по катерам стреляла их артиллерия с берега, пока еще нет авиации. Зато у них есть все остальное — от зенитных ракет до танков. А еще у них есть сотни русских десантников, которые за несколько дней перемешали все карты. Украинские войска готовятся к отступлению из порта Мариуполя и аэропортов Луганска и Донецка, вырванных из рук повстанцев несколько недель назад. Президент Украины Петр Порошенко подумывает о введении военного положения, а его министр обороны Валерий Гелетей не исключает вероятность того, что Москва может использовать против украинцев ядерное оружие. Заверения российского министра иностранных дел Сергея Лаврова о том, что «Россия не собирается вводить в Украину свои военные силы», в подобном контексте не заслуживают даже статуса короткой заметки на новостных сайтах.

Но больше всех говорит Владимир Путин. Он выступает каждый день, на телевидении и пресс-конференциях, и даже закрывает глаза на нарушение субординации, как это произошло, например, в понедельник, 1 сентября, когда корреспондент BBC отвлек его от скелета мамонта, которым он любовался в музее в Якутии, и увидев который, поинтересовался, «можно ли это клонировать». Путин объяснил британскому журналисту, в чем заключается «смысл военной операции на востоке Украины», говоря таким образом от лица сепаратистов, которые «хотят защитить мирных граждан своих городов, заставив отряды украинской армии отступить».

Он также снова призвал Киев открыть с повстанцами «диалог на равных», а за день до этого он предложил начать «переговоры о государственности Новороссии», как называет себя пророссийский восток Украины.

Путин действительно говорит слишком много, хотя это ему не свойственно. В течение целого месяца до этого с его стороны доносилось лишь оглушительное молчание, а Москва тогда чуть приутихла после крушения лайнера и введения дополнительных санкций против нее. Обычно он замолкает, когда понимает, что оказался не в выигрышном положении. А если вдруг становится говорливым и начинает, например, выступать в поддержку своей позиции, утверждая, что Россия никак не связана с «внутренним конфликтом в Украине», это значит, что у него появилась мысль о том, как можно вновь оказаться на коне.

После нескольких довольно посредственных идей вроде ответных санкций или игры в гуманитарный конвой у Путина на руках остался, как он сам считает, главный козырь — Новороссия, мифическая новая Россия, которая ранее входила в состав Российской империи и которую, по утверждениям Путина, Киеву некогда «подарили». В Москве проводятся целые конференции, на которых люди обсуждают это никогда не существовавшее государство, а группа уважаемых академиков впопыхах готовит монографию по его истории, которая оправдает требования русских. И кажется, никого не волнует тот факт, что к Новороссии относятся восемь регионов украинского юго-востока, среди которых есть и те, которые никогда не подчинялись Москве. Поскольку Евросоюз вполне мог бы заклеймить «народные республики» Донецка и Луганска, назвав их террористическими организациями, о них заговорили как об одном пока не существующем «государстве», у которого, однако, уже есть свой флаг — имперский триколор — и свой герб, двуглавый орел.

Такое изменение, возможно, также ознаменует приближение к президенту нового клана, стремящегося повлиять на повестку дня. На смену «народным республикам» с их культом шахтеров и советской риторикой приходит величие былой империи, и путинским консерваторам это куда больше по душе. Новороссия станет новым союзником Кремля, ожидающего зимы, чтобы без российского газа Украина уже точно никак не могла обойтись. Тактика может быть разной, но стратегия не меняется: Москва не может позволить себе «потерять лицо» и бросить сепаратистов одних под удар Запада. Порошенко не может позволить себе потерять еще одну часть Украины после Крыма, потому что, в отличие от Путина, он живет в демократической системе, а также потому что Майдан никуда не делся, и история со свержением президента может повториться. Европа сейчас придерживается очень четкой политической линии, а глава немецкой дипломатии Франк-Вальтер Штайнмайер (Frank-Walter Steinmeier) говорит о том, что «последняя стадия конфликта» вот-вот начнется. Брюссель, однако, продолжает повторять, что украинский кризис «нельзя решить военным путем». Путин, напротив, верит в эффективность военного метода и активно применяет его на практике. Ни в одной из своих речей он ни разу не упомянул о присутствии в Украине российских вооруженных сил даже для того, чтобы опровергнуть подобные утверждения. Опровержениями занимаются его министры и депутаты, хотя иногда и они признают, что русские «зеленые человечки» все же находятся за пределами российский границы — правда, не в Украине, а в Новороссии.

Источник: La guerra “ibrida” in Ucraina è finita, ora si parla di atomiche tattiche