Мировая погоня за сельхозземлями

По данным международного объединения «Оксфам», за последние 10 лет в мире было продано или передано в аренду столько квадратных километров земли, которые совокупно восьмикратно превышают площадь Великобритании.

На севере Мозамбика бразильско-японская компания планирует обрабатывать для экспорта сельскохозяйственной продукции более 87 тыс. квадратных километров — это почти равно территории штатов Пенсильвания и Нью-Джерси вместе взятых. В 2009 году Мали передало в аренду около 623 квадратных километров земли ливийской компании, не спросив мнения местных общин, которые длительное время пользовались этими наделами. Филиппинские власти с таким энтузиазмом продвигает сельскохозяйственный бизнес, что позволяет иностранцам регистрировать совместные с местными инвесторами компании как государственные корпорации.

Развитие мирового сельскохозяйственного бизнеса приумножило дестабилизирующие последствия масштабных захватов земли. Инвесторы обычно обещают рабочие места для местного населения и говорят, что современные сельскохозяйственные технологии обеспечат лучший уровень урожайности и усовершенствуют продовольственную безопасность.

Однако на практике все иначе. Например, как сообщает «The Ecоnоmist», швейцарская компания обещала местным фермерам 2 тыс. новых рабочих мест, когда на 50 лет арендовала около 248 квадратных километров в Макени (Сьерра-Леоне) под выращивание культур для биотоплива; но за первые три года появилось лишь 50 рабочих мест.

Дело в том, что многие инвесторы используют собственную рабочую силу вместо местной, мало кто готов делиться технологиями и опытом. Кроме того, около двух третей иностранных инвесторов в развивающихся странах, стремятся продавать свой урожай за рубеж. Порой такой экспорт даже не предназначен для потребления. 2008 года в Судане ОАЭ выращивали сорго — основа суданского рациона — на корм для своих верблюдов.

Большая часть интересных для инвесторов земель — это территория стран, подверженных конфликтам. Одна из самых масштабных сделок — покупка группой инвесторов во главе с «Saudi Binladin Grоup» примерно 7403 квадратных километров земли в Индонезии — была отложена из-за беспорядков в провинции Папуа.

Законодательная неопределенность создает почву для потенциальных конфликтов. Нередко недостаток регистрации земель и официальных названий облегчает дело для инвесторов, особенно при поддержке местных властей, которые раздают земли, от которых долгое время зависели местные общины, хотя и не могли подтвердить официальное владения. Около 500 млн. жителей Африки южнее Сахары живут за счет таких земель в коммунальной собственности, и продажа земельных участков может иметь для них пагубные последствия, так же как в Мали. В таких случаях люди теряют доступ к источнику питания, средства к существованию, и в результате целые общины вынуждены покидать дома.

Неудивительно, что продажи земель вызывают протесты, а затем — репрессии. В прошлом году в Камбодже, где 55% сельскохозяйственных угодий приобрели местные и иностранные сельхозпредприятия, по вине властей были убит активист, журналист и девочка-подросток под угрозой выселения, другие активисты попали в тюрьму, а политически активные буддистские монахи подверглись гонениям.

Конечно, бизнесмены сотни лет инвестировали в развитие сельского хозяйства: древние римляне покупали земли в Северной Африке, а сто лет назад американские фруктовые компании занимались плантациями в Центральной Америке. Но сейчас транзакции намного масштабнее. Около 200 частных инвестиционных компаний должны получить почти 30 млрд. дол. частного капитала, инвестированного до 2015 года.

Некоторые перекупщики становятся владельцами ценных земель и не обрабатывают их. Во многих традиционных обществах это воспринимается как надругательство, нарушение главного назначения земли. Такого рода капиталистическое халатность может спровоцировать ожесточенные бои за землю, которую инвесторы незаселенной, а местные общины лелеют как источник питания, воды и лекарств или почитают как место захоронения предков.

Главные двигатели мировой гонки за сельхозземли — рост населения, спрос на продукты питания и энергию, нестабильные цены на сырье, дефицит земли и воды — в ближайшее время никуда не денутся. Так же, как и природные катаклизмы и другие последствия изменения климата для природных ресурсов.

Теоретически правительства стран могли бы ограничить количество земель, разрешенных для продажи иностранцам, или требовать от инвесторов продавать минимумом урожая на местных рынках. Аргентина и Бразилия заявили о введении мер для ограничения или запрета на новые земельные уступки. Но инвесторы используют собственные доходы и власть своих стран, чтобы пренебречь законодательными нормами.

Власти сельскохозяйственных стран должна позаботиться о надлежащей регистрации земель и гарантии для своих граждан, чтобы предотвратить их выселению. Всемирный банк и другие международные учреждения должны следить за тем, чтобы их проекты развития не предусматривали эксплуатационных практик.

Конечно, это будет сложно, ведь в стольких странах власть пропитана коррупцией и ставит выгодные земельные сделки выше потребности населения. Камбоджа, Лаос и Судан - где заключается немало транснациональных договоров - входят в двадцатку наиболее коррумпированных стран, по рейтингу «Transparency Internatiоnal».

«Покупайте землю, они уже не занимаются ею», - фразу, которую приписывают Марку Твену, сейчас как-то слишком активно используют в качестве назидания.

Об авторе: Майкл Кугельман — старший сотрудник программы Международного центра поддержки ученых имени Вудро Вильсона, соредактор книги «The Glоbal Farms Race: Land Grabs, Agricultural Investment, and the Scramble fоr Fооd Security» (Мировые гонки ферм: захват земли, сельскохозяйственные инвестиции и борьба за пищевую безопасность).  

Источник: The New Yоrk Times