Проблему для Европы представляет не группа бешеных бандитов, нанятых для разжигания конфликта за деньги Москвы, а сама Москва. Россия в ее нынешнем виде под руководством офицеров КГБ и ГРУ стремится к конфронтации с Европой, чтобы окончательно возродить империю. Лидеры Европейского Союза отреагируют на эти многочисленные провокации лишь тогда, когда будут затронуты интересы их государств, а не тогда, когда будут затронуты интересы страны, обладающей самым большим опытом столкновений с российской имперской политикой в Европе, то есть Польши. Польша станет самой главной жертвой этого конфликта. Россия из-за стратегических интересов может дружить с Францией или Германией и даже Великобританией, но она никогда не станет другом Польши. Ошибаются те, кто утверждает, что угрозу представляет путинская Россия. Угрозу представляет любая Россия. Вместе со своей политической (коммунистической и царской) традицией. Вместе со своей пропагандой, военным потенциалом и жестокостью, уходящей корнями в дикие азиатские племена. Они используются в текущей политике, например, в атаке на пассажирский самолет, осквернении жертв. Этой кошмарной жестокостью заражены не только российская политика и армия, но также культура, искусство и общественная жизнь, которые всегда были далеки от западной цивилизации.

Иван Грозный, который первым венчался на царя, не был более или менее жестоким, чем его преемники. Введенный им повсеместный террор Опричнины, убийства ближайших соратников, коллективная ответственность копировались и использовались очередными царями, коммунистическими руководителями, и живы по сей день. Особую роль сыграл Феликс Дзержинский — создатель ЧК и ведомств-продолжателей: ГПУ/ОГПУ, НКВД, КГБ, нынешней ФСБ. Традиция репрессивной власти в России служит гарантом единства народа и государства. Когда царь Петр I проводил широкомасштабную реформу страны, черпая образцы на Западе после своего путешествия инкогнито по Европе, он делал это, прибегая к невероятному принуждению. Например, отход от русской традиции ношения длинной бороды происходил под угрозой телесных наказаний. В современной России происходит то же самое: общественные перемены, определенные тренды в жизни жителей страны не являются процессом, а становятся результатом приказа сверху, и за отказ от следования приказам грозит суровое наказание.

Отношение большинства поляков к России — это не русофобия. А верноподданничество коммунистов и посткоммунистов — это не русофильство. Обе позиции — это страх перед империей зла, которая, как мы сейчас знаем, в 1991 году лишь споткнулась, но не рухнула. Прав был полковник Рышард Куклинский (Ryszard Kukliński), говоря, что Запад вскармливает Путина. Жестокость в культуре, формировавшейся преступлениями против народа, не делает Россию более цивилизованной в западном понимании. И доказательством этого служат выдающиеся произведения крупнейших российских авторов: Бориса Пастернака, Исаака Бабеля, Александра Солженицына.

В интересах Европы, чтобы российское государство в своей современной форме, не существовало вообще. Речь не о политической системе, потому что она и при царской империи, и при коммунистической республике, и в путинской России служит лишь прикрытием, внешней оболочкой, под которыми скрывается все та же традиционная политика. Россия всегда считала себя вправе убивать во имя поддержания и формирования империи, а после — перекладывать вину на своих врагов. Квинтэссенция этой позиции содержится в определении России, которое дал Рональд Рейган, назвав ее империей зла.

Источник: Imperium zła