Тем не менее, даже лучшие усилия Международного валютного фонда, США и Европейского Союза по достижению этих целей будут отягощены инвестиционными соглашениями, которые они наложили на Украину и многие другие развивающиеся экономики. Действительно, Украина может оказаться перед лицом череды сложных и дорогостоящих судебных дел.

В последние годы проницательные юристы-кредиторы утверждали, что инвестиционные договоры дают держателям облигаций те же права, что и прямым иностранным инвесторам, и тайком протаскивали случаи с суверенным долгом через международные арбитражные разбирательства каждый раз, когда находили инвестиционные договоры с открытым, широким определением. Недавний опыт Аргентины, Греции и Кипра подчеркивает «отскок» в реструктуризации суверенного долга.

Первым таким делом было Абаклат и другие против Аргентинской Республики, которое началось в 2008 году. Тысячи итальянских держателей облигаций отказались от сделки с Аргентиной по реструктуризации долга, успешно утверждая, что итало-аргентинский инвестиционный договор дает им право на получение компенсации через арбитражный суд государства-инвестора.

Устранение кризиса суверенного долга требует коллективного договора со стороны кредиторов, который может быть заключен только путем установления контроля над рефлексивным желанием отдельных кредиторов схватить свои деньги и бежать. Именно поэтому инвестиционные договоры, которые оставляют лазейки для несогласных, контрпродуктивны.

В национальной юрисдикции механизм банкротства используется для обуздания кредиторов. Однако не существует такого механизма на международном уровне. В 2002 году МВФ предложил подобный механизм; но, в лице согласованного лоббирования со стороны инвесторов, эта схема была отвергнута, и вместо нее было достигнута договоренность об использовании оговорки о коллективных действиях (CAC) в долговых контрактах.

Еврогруппа, например, заявила, что все суверенные облигации еврозоны, выпущенные после 1 января 2013 года, должны включать САС, которая делает предложение по реструктуризации государственного долга юридически обязательным, в случае если большинство держателей облигаций принимают сделку. Когда эти пункты работают, они рационализируют реструктуризацию задолженности.

В случае Греции, САС были задним числом подключены ко всем греческим долговым облигациям. Это создало возможность для более быстрой и упорядоченной реструктуризации, в сравнении с тем, что было бы возможно в противном случае. Тройка – МВФ, Европейский центральный банк и Европейская комиссия – призвали греческое правительство добавить оговорки о коллективных действиях. Однако теперь этот самый маневр оспаривается как экспроприация в международном арбитраже.

То же самое вполне может произойти в Украине, которая ратифицировала более 50 инвестиционных договоров. Их соответствующие положения схожи – зачастую идентичны – с теми, что были в греческих инвестиционных соглашениях, закрепляя широкие, открытые определения инвестиций, которые не исключают суверенный долг. Более того, многие из договоров предоставляют инвесторам непосредственный доступ к арбитражу.

Так что же можно сделать? Для начала, страны, которые имеют инвестиционные договоры с Украиной, могут добавить к соглашениям приложения, явно указывающие на исключение суверенного долга. Переголосование по 50 договорам будет неудобным, но Украина получит значительную выгоду от пересмотра только одного договора: инвестиционного договора между США и Украиной.

По некоторым оценкам, более 20% украинского государственного долга недавно было приобретено одним американским инвестиционным фондом, Franklin Templeton Investments, который специализируется на проблемных долгах. Таким образом, до начала «отскока» политикам не мешало бы обратить внимание на сильный прецедент для исключения суверенного долга из инвестиционного договора с США.

Хотя инвестиционные договоры США и едины по большинству вопросов, у них существуют удивительно разнообразные подходы к суверенному долгу. Глава 11 Договора о свободной торговле в Северной Америке исключает суверенный долг. Аналогично, Двухсторонний инвестиционный договор между США и Уругваем и Соглашение о продвижении торговли между США и Перу ‑ оба имеют приложения, которые эффективно исключают суверенный долг.

Для американских политиков решение добавить приложение, исключающее суверенный долг, будет тяжелым выбором. С одной стороны, инвестиционные договоры США предназначены для обеспечения максимальной защиты американских инвесторов за рубежом. Снятие инвестиционной защиты – как минимум в период нестабильных и небезопасных имущественных прав – противоречит цели подобных договоров.

Однако, учитывая императивы политики и безопасности в украинском кризисе, альтернатива этому будет еще хуже. Ничего не делать ‑ значит позволить инвестиционным фондам США открывать огромные дела о компенсации – скорее всего миллиардные – против будущей украинской администрации, которая, даже в самом лучшем случае, будет обладать слабой внутриполитической основой и уже будет обременена непопулярной программой жесткой экономии и графиком выплат по кредитам. Подобный результат может стать чем-то большим, нежели кошмаром для отдела связей с общественностью; учитывая заманивание со стороны России, он вполне может ускорить геостратегическую катастрофу.

В идеале, миру следует иметь надежный международный механизм реструктуризации суверенных облигаций. Мы далеки от этого. Тем не менее, до того как объективы камер отвернутся от Украины, должностные лица и руководители могут обеспечить гарантии того, что в будущем их администрация не останется один на один перед бесконечным потоком одиночных международных арбитражных разбирательств.

США и Западная Европа имеют доминирующий стратегический интерес в том, чтобы залатать эту дыру в международной финансовой архитектуре, а также не позволить своим частным инвестиционным фондам агрессивно выбивать компенсации из будущей украинской администрации. В противном случае, они рискуют куда больше, чем просто финансовыми потерями.

Найре Вудс (Ngaire Woods) — декан Школs государственного управления Blavatnik и директор программы управления глобального экономического университета Оксфорда.

Тейлор Сент-Джон (Taylor St. John) — старший научный сотрудник в программе глобального экономического управления Оксфордского университета.

Источник: Ukraine Versus the Vultures