X
Нажмите Нравится
Мобильная версия Новости Украины Рейтинги Украины MH17 Выборы Коронавирус Лайфхак Война

В Украине народ поднимается, а не сидит на диване перед телевизором

21 июня 2016, 13:20 |
В конце минувшей недели в Киеве прочел лекцию российский художник Петр Павленский. Это стало его первым публичным выступлением после выхода из тюрьмы за акцию по поджогу дверей ФСБ РФ.
Петр Павленский.

На организованной Громадським телевидением встрече Петр Павленский рассказал о том, каким видит режим в России, что стало главной неожиданностью за решеткой и почему он делает искусство руками власти. Platfor.ma записала самые интересные мысли художника.

 

Года полтора назад я был в Киеве и читал лекцию, которая называлась «Бюрократическая судорога или новая экономика политического искусства». Я говорил о том, что власть построила общество таким образом, что управляет им, оставляя свои руки полностью свободными. По сути, люди сами себе стали прокурорами, полицейскими, судьями и надсмотрщиками. На это чем-то нужно ответить. Я художник, занимаюсь искусством, поэтому моя цель – заставлять власть работать на это искусство. Я делаю искусство руками власти.

 

Искусство руками власти

Либо власть для общества, либо общество для власти. Я никогда не позволю сделать искусство каким-то политическим инструментом – это нужно постоянно отстаивать перед властью, которая стремится все инструментализировать: искусство, философию, науку, психиатрию, религию.

Я занимаюсь политическим искусством с 2012 года, но только сейчас у меня появилось лучшая видеодокументация за все эти годы. И она сделана целиком на камеры ФСБ, ими же любезно и предоставлена. Я просто хочу показать, насколько хорошим может быть искусство, которое мы заставляем власть делать.

 

 

Все эти изменения цвета – это камера так реагировала на вспышки и перепады температуры. На мой взгляд, с точки зрения искусства это видео закончено. И сделано оно на оборудование сотрудников ФСБ. А дальше Лубянка заколотила себя железным занавесом. Они хотели скрыть то, что произошло, но на самом деле все только развили и довели мое высказывание до конца.

Власть в России – это силовая структура ФСБ. Путин – это только говорящая голова структуры, которая удерживает власть над 146 млн человек. И эта власть пытается методом непрерывного террора подчинить себе Россию и другие территории, вновь закрыть их железным занавесом. И вот на Лубянке своим железным занавесом на дверь сделали то, о чем я не мог даже мечтать: ФСБ сама себя закрыла. Они сами себя разоблачили.

На судебном процессе обвинение переквалифицировали с «вандализма» на «повреждение или уничтожение памятников культуры». Они обосновали себя как памятник культуры только тем, что ФСБ эту самую культуру уничтожала. В аргументации обвинения открыто говорилось: из-за того, что у нас были репрессированы и убиты многие видные деятели, мы объявляем себя памятником культуры. Неплохо так, да? Чем больше ты уничтожил, тем ты более значимый памятник. И символично, что потом меня судят за небольшое повреждение лакокрасочного слоя.

 

Тюрьма

Что я увидел в тюрьме? Единственная неожиданность – это что потребности являются для власти политическим инструментом. Власть манипулирует ими, чтобы ломать людей, чтобы они прекращали быть теми, кем были до тюрьмы. Это потребности, которые немного выше базовых: в московских тюрьмах это все же не еда и сон. А, например, возможность иметь досуг: поиграть в нарды, посмотреть телевизор. И если человек идет на компромисс, готов выполнять указания, то у него будет досуг. Иначе эту возможность отберут. Как возможность зашить одежду или постричь ногти. Либо выходить на прогулку – у тебя могут отобрать эту возможность за то, что ты отказываешься держать руки за спиной, хоть они у тебя и не скованны наручниками. Или если отказываешься в суде утыкаться лицом в стену. Случается, что за такое человек может просидеть весь день «на растяжке», но это уже одна из крайних мер. Скорее всего, он просто не сможет пить чай или его не будут выпускать в туалет. Еще один большой рычаг манипуляций – это возможности освободиться немного раньше по условно-досрочному.

Постепенно через такие компромиссы человеку прививается автоматизм подчинения приказу. И из-за всего этого люди ломаются. До того, как я попал в тюрьму, я думал, что основной инструмент там – это страх. Действительно, на страхе держится очень много, но потребности – это то, что определяет жизнь человека.

Находясь в тюрьме и находясь на условной свободе, могу сказать, что свобода – это как правило тюрьма повседневности. Степень свободы – это то, насколько ты можешь распоряжаться своим временем. В буквальной тюрьме ты ограничен пространством, но это возмещается избытком свободного времени. А тюрьма повседневности, так называемая свобода – это царство регламента, где законодательная система загоняет человека в загон животной покорности. Вряд ли это можно назвать действительной свободой.

Кстати, с этим была связана моя акция «Туша», где при каждом движении человек натыкается на колючки, и любая активность превращается в боль и страдание. Государство воспринимает человека как производительную единицу. И время – это человеческий ресурс, который власть забирает.

Людям, которые мне писали в тюрьму, я отвечал, что нахожусь в доме отдыха. И действительно – за эти семь месяцев я неплохо отдохнул. В тюрьме можно читать, заниматься спортом, даже набрать лишний вес. В общем-то, в тюрьме можно делать то, к чему ты привык, но только если ты продолжаешь отстаивать себя. В ином случае ты оказываешься подчинен. Однако то же самое происходит и в тюрьме повседневности. Если позволить себя подчинить и использовать, то от человека ничего не остается.

 

 

Героизм

Называть меня героем – это практически оскорбление. Я художник, а героизм обычно связан с воинским делом и различными поощрениями за это. Или, если посмотреть на трагедии Древней Греции, то герой неотрывно соединен со страданием: он сопротивляется, идет против божественного авторитета, против власти – и обречен на поражение. Конец уже предопределен. Мне кажется, в моем случае от этого необходимо уходить. Я не хочу исполнять роль самого себя, необходимо жить и работать с системами представлений. А еще герой – это степень отличия. Но я говорю о том, что я такой же, как все, часть народа. И если я или кто-либо будет позволять эту степень отличия, то это будет означать, что допустимо отделение от народа.

Таким образом, героизация – это сегрегация, отделение от людей. Именно об этом я говорил в акции «Отделение», когда удалил себе мочку уха, сидя на заборе института им. Сербского. Я все же хотел бы оставаться частью целого.

Если в России что-то делают единицы, потому что народ и массы либо мертвы, либо спят, то в Украине люди поднимаются, и Майдан был тому примером. Я как художник работаю с контекстами России. В Украине ситуация другая, у вас народ поднимается, а не сидит на диване перед телевизором.

На суде я подкупил проституток, чтобы они пришли в суд, увидели акцию «Свобода» и высказали свое мнение. Для меня было неожиданностью, что они оказались ко мне совсем не лояльны. Я думал, что они будут хоть немного добрее. Но в целом их позиция на суде продемонстрировала полную равнозначность между ними и прокурорами, судьями, чиновниками, уборщиками, школьным учителем и другими свидетелями по делу. Не было разницы даже в риторике и способе артикуляции. Это говорит о том, что нет никакого деления на социальные классы или чего-то подобного. Общественный разлом происходит в другом месте. Поэтому нельзя проституток определять куда-то условно в самый низ социальной иерархии – ее нет, есть только разный выбор способа зарабатывания денег и удовлетворения потребности. А так и проститутки, и судьи, и преподаватели совершенно равнозначны.

 

Украина

Что произошло с Надеждой Савченко – террористическая организация ФСБ действует методами террора. Засылали небольшие террористические группы – во главе одной из них был Гиркин – и развязывали войну на территории Украины. Теперь-то там уже вообще военная диктатура. Но еще в момент развязывания войны они занимались похищениями или взятием военнопленных – тут, кстати, нужно определиться. Однако поскольку РФ старается открыто не признавать войну с Украиной, то получается, что это террористические группы, которые курируются ФСБ.

Террористические группы из России развязали на Донбассе войну и оставили после себя удобных людей, которые подчиняются центру. И если они станут невыгодны, то их просто уберут. Силами военной диктатуры они удерживают власть, и народ даже если бы и хотел, все равно ничего не скажет – просто убьют и все. Там нет повстанцев, это террористические группы, которые действуют в интересах РФ.

Необходимо разделять террористов и инсургентов. Инсургенты – это повстанцы, какими были приморские партизаны. А терроризм всегда связан с интересами государства, компаний или сил с большими финансами. В конечном итоге террор всегда идет от государств, под каким бы именем и какие группы его бы ни проводили. А повстанцы идут от народа.

Я первый раз увидел Киев во время Майдана. Можно сказать, что тогда произошло мое знакомство с Украиной и украинцами. Тогда я увидел центр города, который люди освободили от власти, с которой они были не согласны. В России массы либо мертвы, либо спят, либо являются пособниками власти. На Майдане я увидел других людей. В Украине я увидел народ.

Думаю, если власть в Украине начнет действовать методами террора, то украинский народ в такие моменты поднимается и что-то с этой властью делает.

Искусство противостоит целям государства. Государство говорит: слушай, повторяй, подчиняйся. А искусство: говори, опровергай, сопротивляйся. То есть искусство во все времена разрывало рамку повседневности. Оно по самой своей природе анархично.

Я не думал о том, чтобы покинуть Россию. Разве что если я буду точно знать, что меня хотят убить. Тогда, наверное, да.

 

 

Записал Юрий Марченко

 

В Украину прибыли американские РСЗО

В Украину прибыли американские РСЗО

Глава украинского министерства обороны Алексей Резников сообщил, что партия реактивных систем залпового огня HIMARS поступила в Украину.
Россия перебрасывает войска на Донбасс — Генштаб

Россия перебрасывает войска на Донбасс — Генштаб

Российские оккупанты перебрасывают часть войск и сосредотачивают усилия на установлении полного контроля над территорией Донецкой и Луганской областей.