«Остров Крым» наизнанку
В мае на сайте президента Украины появилась петиция, призывающая выкопать канал на перешейке, чтобы избавить полуостров Крым от приставки «полу». 91 подпись из необходимых 25 тысяч — инициатива скорее напоминает озарение, что посещает празднующего человека в самый разгар майского застолья. Впрочем, на метафоричность образа это никак не влияет.
Потому что до этого Крым становился островом только в романе Василия Аксенова. В том самом, где Белая армия в Гражданскую отступила на территорию полуострова, а затем залпы британского дредноута по наступающему пролетариату уничтожили перемычку с материком. И на долгие десятилетия Крым превратился во вполне себе островной Тайвань на фоне соседнего советского левиафана.
Тот книжный «остров Крым», увидевший свет в 1981 году, был главной мечтой полуострова о самом себе. Крым без большевиков и репрессий, без депортаций и Второй мировой, без метастаз соцреализма и философии «строим не умом, а сердцем, не боясь совершить ошибку». Это было описание идеальной русскоязычной страны, в которой критерием качества считался не размер территории, а качество жизни населения.
Даже падение литературного «острова Крыма» было вполне рыцарским. Он не проигрывал поглощавшему его Советскому Союзу, а приносил себя в жертву. Добровольно обрекал себя на роль «прививки качества», которая должна была изнутри переделать неповоротливую и бессмысленную систему: концентрированная «идеальная Россия» внутри советского Голема. Этот роман любили в Крыму все те, кто двадцать три постсоветских года посвятил себя единственной задаче — мечтать о России.
И два года назад их мечта сбылась — пришла армия и заменила одни флаги на другие. Обновила вывески, указатели и учебники истории. Принесла георгиевские ленты и отменила украинский язык. Объявила регион главным сакральным смыслом всей тысячелетней истории страны. Если это не джекпот, то что тогда джекпот?
Но на этом все и закончилось. Потому что к прежним проблемам — наподобие коррупции и энтропии — добавились еще неофеодализм и власть, воспринимающая уступки как унижение. Россия, данная в ощущениях, оказалась совсем непохожа на Россию из телевизора.
В романе Аксенова Крым спасло именно то, что он был отделен проливом от материка — водная преграда стала барьером на пути Красной армии и советских ценностей. А теперь уже украинские шутники создают петиции, призывающие сделать то же самое, чтобы защитить Украину. Опять-таки от чужой армии и чужих ценностей.
Полуостров привык ставить знак равенства между собой и своим книжным прототипом. Привык к мысли, что именно он наследует у того цивилизованного «давида», который соседствует с советским «голиафом». Но я не удивлюсь, если рано или поздно самоощущение обустроенной ойкумены, делящей общую границу с неэффективным големом, перекочует к Украине.
Павел Казарин / «КрымюРеалии»
