На одной из недавних пресс-конференций некая агрессивная молодая особа, представлявшая какую-то общественную организацию, «наехала» на Егора Соболева со словами: «Вы использовали наш проект закона о люстрации и выдаете его за свой!». Егор тогда очень сдержанно ответил, что даже начальном этапе вариантов закона было пять и все они содержали очень схожие люстрационные критерии. Пожалуйста, обратите на это внимание: разные группы авторов, пытаясь указать группы госслужащих, которых народ (руками парламента) отстраняет от службы, приходили к одним и тем же результатам практически ультимативно — ибо критерии эти отражают объективные потребности общества. Думаю, любая новая группа, поставив задачу сформулировать такой закон, придет к тем же четырем критериям.

Помните об этом, когда прочтете очередные разглагольствования очередного экспёрда о том, как плох и несовершенен закон об очищении власти. Заодно, задумайтесь, интересы какого количества и какого уровня могущества людей этот закон задевает и решите, можно ли ожидать, что они смирятся с таким без сопротивления. Обратите также внимание, что первой подняла вой о необходимости проверить закон на «европейскость» Госдума Российской Федерации — орган, как известно, чрезвычайно демократический, денно и нощно пекущийся о правах украинских граждан (по крайней мере тех из них, которые являются агентами ФСБ). Дайте себе честный ответ, каким образом судейский корпус, которому за всю историю не пришло в голову встревожиться по поводу десятков тысяч невинных людей, которые сидят в украинских тюрьмах (волею тех же судей и подельников-прокуроров) уже срочно бьется над созывом Пленума Верховного Суда для обсуждения закона, который едва- начал работать? Вы уверены, что помыслы их чисты и руководит ими не банальное нежелание проходить имущественную проверку в ходе люстрации?

Еще одно обстоятельство хотел бы обсудить в отношении замечаний экспертов. Почему-то многие «посполиті», читая таковые и не имея понятия о контраргументах, спешат записать авторов и рецензентов закона (последних — два десятка европейских специалистов) в безграмотные лохи, после чего начинают радостно тиражировать свое мнение. Между тем, закон создавался таким количеством людей (в числе которых полтора десятка юристов), в течение столь длительного времени и в таких дискуссионных баталиях, что абсолютно подавляющее число разнообразных вариантов тех или иных положений закона были уже обсуждены и, если вы их сегодня в тексте не видите, то признаны нецелесообразными.
Возьмем для примера одно из наиболее частых замечаний — почему не создан специальный люстрационный орган. Ну, во-первых, мы приняли во внимание фактор времени. Для создания такого органа нужны деньги, которые не предусмотрены действующим бюджетом. Имея в виду состояние украинских финансов, внесение изменений, вкупе с реальным получением денег, организацией новой структуры и пр. могло занять многие месяцы. Все это время стране пришлось бы терпеть саботаж нелюстрированных чиновников и судей, погружающих страну все глубже в болото.

Возьмите другой аспект: если писать закон таковым, что решение о люстрации будет принимать чиновник по своему разумению, то где этих честных чиновников взять? А если критерии выписаны так однозначно, что любой завкадрами и руководитель понимают абсолютную безальтернативность увольнения проверяемого сотрудника — то на черта нам дополнительная бюрократическая структура? Скажу вам больше: создание такой структуры не предусмотрено действующей конституцией. И хотя это вовсе не означает, что это запрещено, самый независимый в мире украинский Конституционный Суд вполне мог бы использовать такой аргумент для признания закона неконституционным. Перечень факторов могу продолжать.

Значит ли это, что закон написан безукоризненно и там нет места для улучшения? Нисколько. Во-первых, часть его положений являются просто предметом некоего компромисса и здравого смысла. Например, до какого уровня чиновников режима Януковича должен он «спускаться»? Областной — точно «да», но кого, кроме губернатора, туда включать — первого зама, замов, начальников каких управлений? А что с районом? Все это, конечно, в законе прописано, но кто может в таких вопросах претендовать на абсолютную истину? Думаю, тут важнее знать и понимать, что закон со временем можно менять (так делали все и до нас) как в сторону ужесточения, так и смягчения, когда некоторых чиновников и генералов (офицеров) при соблюдении определенных условий возвращали на работу. Здесь главное — довести очищение власти до такого состояния, когда можно будет надеяться, что тот человек или орган, на которого такая функция будет возложена, сам заслуживает доверия.

Мы видим уже сегодня уже и ряд объективных недостатков закона — в обе стороны. И пусть влияние это окажет на совершенно крошечную группу люстрируемых (думаю, менее одного процента), но совершенствовать закон нужно. И потому со следующей недели начинаем работу над поправками и их согласованием с серьезными юридическими авторитетами и политсилами. Егор Соболев их (изменения) инициирует как только начнет работать парламент. Главное при этом, чтобы исполнение закона не останавливалось ни на день, ибо время работает против нас, а иного способа перезапустить работу правоохранительной и судебной систем, а также всей исполнительной власти на данный момент в Украине, очевидно, не существует.