Украина не потеряла ничего, кроме девичьей чести
С моей с точки зрения президент Порошенко поступил абсолютно правильно. Я думаю, что с военно-политической точки зрения он абсолютно прав. Тот, кто говорит, что перемирие, подписанное Порошенко, это предательство национальных интересов Украины, как это говорит партия Тимошенко — это, конечно, абсолютная глупость, потому что, если честно, по сути, в той конфигурации, которая зафиксирована, Украина не потеряла ничего, кроме девичьей чести. Обидно, оскорбили, унизили. Кроме этого Украина потеряла минус 2 миллиона люмпенизированного населения, которое всегда тянуло ее обратно в совок. Напомню, что Луганская и Донецкая область — ЛНР и ДНР — ну, я для краткости буду говорить «Лугандон», чтобы не ломать язык — приблизительно треть территории Луганской и Донецкой области находятся под контролем сепаратистов, но на этой трети проживает приблизительно 2 миллиона населения, даже чуть больше.
Еще недавно у Украина была опасность раскола по языковому признаку: русский язык, — нерусский язык. Вот мы сейчас видим данные опроса потрясающего, который провел нам Навальный. Данные опроса абсолютно убийственные для России, вернее убийственные для Кремля и очень обнадеживающие для Украины. Людей спрашивают: «На каком языке вы говорите дома и на работе?» Абсолютно большинство людей отвечает: «Мы говорим дома и на работе на русском». Напомню, что этот опрос проводился в областях потенциальной Новороссии, не являющихся Лугандоном, там, где по мнению «кремлевских мечтателей» эти все люди мечтают присоединиться к России. Действительно, большая часть этих людей говорит на русском дома и на работе, при этом большая часть этих людей плохо относится к Путину. Вот это то, что мы достигли в результате этой нашей квазипартизанской войны с «Градами». То есть из Украины исчез избиратель Партии регионов, которая тянула ее в совок. Недаром Партию регионов распустили.
Украина сейчас может сама себя реформировать. Собственно, на мой взгляд, это самая хорошая новость. И понятно, что Порошенко зафиксировал убытки. Они, еще раз повторяю, с точки зрения государственной целостности, единства нации — очень невелики по сравнению с тем, что могло бы быть. Более того, в украинских руках остался Мариуполь — это уже, вообще, невиданный бонус, потому что. Насколько я понимаю, между негласному соглашению между Путиным и Порошенко Мариуполь должен был отойти Путину. И мы видим, что гигантское было реальное наступление на Мариуполь, и что это было абсолютно необходимо, чтобы пробить коридор в Крым — я потом поговорю, что будет с Крымом без Мариуполя и без коридора. И украинская армия из Мариуполя отошла. И в этот момент — это был последний день до перемирия — украинская армия от Мариуполя отошла, батальон «Азов», который должен был защищать Мариуполь, сказал: «Нас 200 человек боеспособных, как мы будем защищать против не просто армии, — там была не просто плотность огня…, там просто все выжигалось перед наступающими танками «Градом», — как мы против этого можем противостоять?» И дальше, с моей точки зрения, героем обороны Мариуполя, в общем оказался губернатор Тарута, который сделал две вещи. Во-первых, он навез в Мариуполь гигантское количество всяких знаменитостей, который за день до уже фактически свершившейся сдачи города плясали там на улицах и весь Фейсбук был заполонен словами: «Мариуполь наш!»
Второе, и самое важно, что Тарута сделал — он ведь металлург по образованию. У него там два завода в Мариуполе: «Азовсталь» и другой — оба изготавливают слябы. Сляб — это, кто читал мою книжку «Охота на Изюбря», там даже главного героя Сляб зовут — это такая здоровенная штуковина, стальная балка гигантская, широкая, из которой потом делают прокат и разные другие вещи. Вот они стали эти слябы варить и делать из них домики, которые выдерживают прямое попадание «Града», выдерживали до 17 прямых попаданий «Града». И они эти домики стали ставить в качестве обороны перед наступающими танками. И после плясок в Фейсбуке вернулся батальон «Азов», потому что ему стало стыдно, залез в эти домики. И выяснилась такая ситуация: фактически уже сдан город Мариуполь, наступают танки, которые, конечно, российские танки. Перед ними все выжигается градом. Танк наступает по выжженной земле — вдруг из этого домика вылезает человек и начинает стрелять из гранатомета — подбивает танк. Один раз, другой, третий раз — наступление остановилось. Мариуполь был спасен, вернее Мариуполь бы не сдал наступающим, будем говорить честно, русским войскам и, насколько я понимаю, это был бонус, потому что Порошенко, скорей всего, Мариуполь сдал. Перерыв на новости.
Я подбивала бабки после трех недель перемирия, кто с чем остался — Россия, Украина. И завершила рассказ о том, что Украина, с моей точки зрения очень хорошо отделалась. Да, у нее теперь будет на боку сидеть ХАМАС, но, как показывает опыт Израиля, ХАМАС, наоборот, очень мобилизует. Израиль совершенно не был бы тем процветающим государством, если бы 160 миллионов арабов не хотели его уничтожить. На этом, к сожалению, у меня для Украины хорошие новости кончаются и начинаются плохие, потому что не заметно в Украине никакого стремления к тем реформам, которые позволят ей стать как Израиль, Грубо говоря. Потому что мы видим, что украинское правительство абсолютно… Вот, сколько времени прошло с февраля, когда убежал Янукович? И мы понимаем, что, если мы вычтем Порошенко, там те же самые люди, тот же самый Яценюк, который очень хорошо выступает… где он сейчас выступал? — по-моему, в ООН ездил выступал. Я забыла, где он именно выступал, но выступление было замечательным.
Но проблема в том, что за все время украинская экономика, которая представляет собой жуткий сплав популизма с олигархией, причем это традиционная дли нищих стран ситуация, потому что политики все обещают народу, а в итоге все достается олигархам — ничего не происходит. Там не объявлен дефолт для начала, который надо было объявить еще в феврале, не пересматривается радикально та же газовая история, хотя сейчас повышают вроде бы цены для населения в четыре раза. Не пересматривается радикально бремя государственных расходов в Украине, которое чудовищно, которое составляет, по-моему, выше 40% ВВП, что что совершенно чудовищно для страны, которая эти деньги разворовывает, и мы видим, что не только никто не наказан из людей Януковича, которые остались в Украине — еще бог с ними, я не кровожадная — но они, в общем и не лишились влияния.
И, конечно, если говорить о новом раунде борьбы между Кремлем и Украиной — я не будут говорить, между Россией и Украиной, потому что я надеюсь все-таки, что мы братские народы, я, во всяком случае, как российский гражданин, не чувствую в себе потребности бороться с украинской; с кем с кем, а с Украиной нет — и понятно, что следующий раунд борьбы будет покупка этих самых людей, покупка депутатов — ну, вся старая история.
Если так будет продолжаться — я надеюсь, еще раз: я не полагаю, а я надеюсь, — что произойдет третий Майдан, и после этого третьего Майдана, который на этот раз будет происходить уже не просто с помощью пассионарного меньшинства, а с помощью пассионарного меньшинства, которое воевало в батальонах «Донбасс», в батальонах «Азов», в батальонах «Киев» — что этот новый Майдан возьмет власть в свои руки и не отдаст власть, завоеванную пассионарным меньшинством в руки человека, избранного люмпенизированным меньшинством. Потому что все предыдущие две украинские революции расшибались именно об это: делает революцию пассионарное меньшинство, в котором существуют разные люди, но в большинстве своем они достаточно высокомотивированы и преданы родине. А дальше происходят выборы, и на этих выбора побеждает то Янукович, то в данном случае, Порошенко. И, вообще, надеюсь, что это станет трендом времени — что в нищих странах пассионарное меньшинство перестает так все время оглядываться на то самое большинство, которое часто делает довольно странные вещи и перестанет считать мнение большинство гласом истины.
Это, что касается Украины. Что касается России, начнем с малого. Россия, на мой взгляд, после всей этой истории в сплошных минусах. Начнем с малого — что Путин не получил того, чего хотел. А хотел он двух вещей: как максимум он хотел всей Украины, чтобы Украина сдалась; как минимум он хотел Новороссию, то есть 6 областей, которые как показывают сейчас опросы общественного мнения, никак не могут служить топливом для этого пожара; и коридора для Приднестровья, ну, как совсем уже абсолютный минимум — коридора до Крыма. Кремль не получил ни того, ни другого, ни третьего, ни даже коридора для Крыма. Я рассказывала, что даже Мариуполь в самый последний момент выскочил из этого капкана.
Дальше возникают две гигантские гири, которые получила Россия. Одна называется Крым, другая называется Лугандон.
О Крыме и о коридоре. Для Кремля чрезвычайно был важен коридор в Крым в рамках той логики, в которой живет Кремль. На самом деле в рамках современно логики в современном мире такие коридоры не очень важны, и, собственно, это одно из достоинств современно мира. У современного мира много недостатков, и у открытого общества много недостатков. Но это одно из несомненных достоинств.
Я как-то говорила, но здесь повторю, что меня как-то поразило. Я была в Пуэрто-Рико, и соответственно, я стояла там в крепости, которая господствовала в течение нескольких столетий практически над Карибским морем, потому что торговые ветра были устроены так, что корабли, идущие из Карибское море и из Карибского моря должны были проходить мимо этого мыса — это единственное место, где можно пристать. Тот, кто контролировал этот мыс, контролировал и море, соответственно, из-за этого Испания была такая жирная. Соответственно, из-за этого была испано-американская война. Еще в Первую мировую войну там, в этой крепости стоял гигантский гарнизон. Еще во Вторую мировую войну там стояли какие-то зенитки и были круги в старых вековых стенах фортификаций, стальные врезаны круги, по которым перемещались зенитки. А в 60-х годах, когда появились баллистические ракеты и мир стал другой — это отдали под музей. Под музей. Это была точка, за которую резались люди в течение нескольких столетий. Вдруг она перестала что-то значить вообще, с точки зрения стратегии.
Вот с этими самыми коридорами сухопутными, морскими — то же самое. Если вы живете в нормальных отношениях со своими соседями, например, с Украиной — неважно, кому принадлежит этот коридор. Все равно она поставляет вам туда воду и так далее. Если вы живете в таких отношениях, в которых мы сейчас — то, естественно, коридор крайне важен. Коридора нет — что это означает? Ну, во-первых, Крым уже — 2 миллиона человек — не все из них живут туризмом. Многие из них живут сельских хозяйством. Сельское хозяйство накрылось — орошать его будет нечем. Понятно, что украинцы перережут канал и правильно с их точки зрения, дадут правильную «обратку». Рано или поздно они это сделают. Когда этого канала не было, в Крыму жило несколько сотен тысяч человек в конце 40-х годов, то есть там была просто другая плотность населения и другая структура занятости, потому что в степном Крыму никогда не выращивался, условно говоря, рис — другой был климат.
То же самое касается крымских портов. Там замечательные порты, но все эти порты будут работать только на Крым, который превращается с геополитической точки зрения в остров, потому что ничто, что везет свой груз дальше в Россию или Украину, или куда-либо, не будет разгружаться в этом порту. Соответственно, портовые рабочие тоже накрылись, как место занятости. Я, конечно, думаю, что мы построим Керченский мост, но у меня сейчас есть сомнения даже в этом, потому что очень большие проблемы с деньгами, судя по всему, у России наступают — я об этом буду позднее говорить.
А самое главное, та структура власти, которая существует именно в Крыму, этому не способствует, потому что все-таки премьером Крыма является человек, у которого была кличка Гоблин — это сказывается. Я этого долго не говорила, я внимательно смотрела, что происходит в Крыму. Мы видим, там происходит сильное притеснение, мягко говоря, крымских татар. Дело сейчас даже не в правах человека — дело в экономике. Что это означает с точки зрения экономики? Это означает, что люди, которые хозяйствуют в Крыму, ничего не умеют другого, кроме как стучать дубинкой, угрожать и так далее. И это, как Южная Осетия. Вот в Южную Осетию мы после войны сколько дали Кокойты? Официально — миллиард. И ничего — это миллиард куда-то растворился.
Если у вас есть определенный тип хозяйствующего субъекта, — а премьер по кличке Гоблин ничем от Кокойты не отличается, в общем — то у вас эти деньги растворяются, они просто не работают, они исчезают. И ходили слухи, что на Крым назначат каких-то компетентных людей — вот Козака ходили слухи, что назначат. Козак, очевидно, отмотался — ему не хочется быть в списках.
В результате санкций Крым оказался под теми хозяйствующими субъектами, под которыми он оказался, и это будет очень плохо, потому что единственным, кто в таких условиях окажется крымским туристом — это или бюджетник, который отдыхает на те деньги, которые все равно заплатило предприятие или, так скажем, сильно люмпенизированный человек, который готов провести пять дней отпуска в бензиновом чаду в очереди на переправу туда и те же самые пять дней еще в бензиновом чаду — обратно. Понятно, что таких в людей в России много. Мы видели гигантские очереди в этом году. Но проблема в том, что статистически это особый контингент людей, которые так ценят свое время. Они его ценят в ноль. Если он ценит в ноль, то оно обычно и стоит ноль. И эти люди много денег не потратят. Это знаете, как в Абхазии мне один знакомый владелец ресторана говорит: «Ну, кто же к нам едет — к нам едут люди, которые заказывают один шарик мороженого на двоих. Вот люди, которые заказывают один шарик мороженого на двоих поедут в Крым, бюджетники поедут в Крым и, конечно, немногочисленное число людей, которые просто привыкли отдыхать в Крыму — вот у них там может быть дачка и так далее. И это очень серьезная проблема.
И, кстати, молчала долго об этой проблеме, потому что не факт, чтоб она бы образовалась, потому что было ощущение, что любую проблему можно залить в России деньгами. Теперь, как я уже сказала, видно, что денег нет. Если «Роснефть» требует полтора триллиона из Фонда национального благосостояния, если распотрошен Пенсионный фонд, если налог на землю уже повышают в два раза, то я даже не на сто процентов уверена, что мы найдем денег на Керченский мост, хотя, учитывая, что его будет строить Ротенберг, конечно, найдем.
Когда Кремль брал Крым, то он брал его из расчета, что там будет устроен советский рай. Вот там советский рай не получится — там получится гибрид между Сицилией и Южной Осетией. Там не будет никакой экономики, поскольку там будет очень сложно назвать то, что происходит в Крыму, словом «курорт», если под «курортом» иметь в виду мировые стандарты.
Вторая проблема еще большая: ДНР и ЛНР — это чисто Южная Осетия. Там уже никакого курорта никогда не намечалось. Как я уже сказала, там 2 миллиона человек. И вот вам простой вопрос: Как их кормить? Понятно, что их кормить Украина не будет; понятно, что единственной кормежкой там будет раздача денег, на которые они будут бороться против украинских фашистов — это будет единственная работа, это будет единственная форма жизни. Никакого бизнеса там быть не может, потому что единственный эффективным капиталом там будет насилие.
Я уже как-то говорила, что есть страны, в которых капиталом являются деньги и страны, в которых капиталом является насилие. Вот в Америке капиталом являются деньги. Если у тебя есть деньги, ты вкладываешь их в производство, ты вкладываешь их во что-то — ты становишься более уважаемым человеком. В Афганистане, если у тебя деньги есть, а оружие нет — у тебя эти деньги просто отнимут. В Афганистане ты должен быть вождем банды, тогда ты становишься все более уважаемым человеком, тогда про тебя будут говорить: «О! Он похищает людей, он убивает людей — он уважаемый человек. К нему надо пойти работать в банду». И вот, в принципе, мир делится на те страны, в которых капиталом является насилие и на те страны, в которых капиталом является что-то другое.
Безусловно, тот ХАМАС, который образуется на территории части Луганской и Донецкой области, там капиталом будет являться насилие. Кормить их — надо будет нам. Как я уже сказала, Южной Осетии мы официально дали миллиард. Я не знаю, сколько мы неофициально дали в первые несколько лет — на 15 тысяч человек. Этот миллиард растворился без следа. Вопрос: Если просто 2 миллиона в той же пропорции — надо давать 100 миллиардов? 100 миллиардов долларов — это большие деньги. Откуда мы их возьмем? У нас сейчас нет таких денег. Кстати, обратите внимание, что до сих пор гражданам Донецкой и Луганской республики не дали гражданство, как гражданам Южной Осетии. Почему они сейчас беспокоятся, почему они сейчас в такой ажитации, почему продолжаются перестрелки, почему продолжаются их перестрелки, почему они вдруг нашли эти трупы беременных женщин, которые оказались трупами длинноволосых мужчин и так далее? Потому что они пытаются привлечь к себе внимание, прежде всего, России, напомнить, что «слушайте, ребята, вы тут нам должны, мы же как-то вот…».
Что там будет происходить, конечно, очень страшно подумать, потому что, еще раз повторяю, как бы то ни было, это были регионы с более-менее нормальным уровнем жизни. То есть там будет сплошной сектор Газа. Почему в сектора Газа никогда нельзя было наладить промышленного производства? Там же еще в 50-х годах, как только появились лагеря беженцев, огромное количество людей приходило в лагеря палестинских беженцев со словами: «Хо! Так у вас тут дешевая рабочая сила. Давайте мы построим какой-нибудь завод?» Там же всегда происходило по одной схеме. Приходят люди, собирающиеся строить заводик — к этим людям приходит вооруженный араб и говорит: «Вам надо взять на работу Мусу, вот вам надо взять на работу Ахмеда». А дальше два варианта: либо берут на работу Мусу и Ахмеда и Муса и Ахмед уворовывают все, либо Мусу и Ахмеда не берут на работу — тогда завод взрывается. Вот примерно это будет происходить в Донецке и Луганске.
Из программы «Код Доступа»
