А умирать будете?
Помню тот день, 12-го июня, когда из Донбасса поступила новость о целых двух танках у сепаратистов. Это был шок, как всегда. Откуда, черт побери?! Нет, ну ясно откуда — из России. Но что это означает, это новое безумие? Неужели «он» и эту черту переступил?
Чуть позже в сетях начали самоуспокаиваться: это не настоящие боевые танки, а сняты с постаментов танки-памятники. Они, сепары, их только ради понтов гоняют. Понятно, что успокаивались мы недолго, и реальность, тоже как всегда, оказалась более жестокой.
Сейчас, два с половиной месяца спустя, речь идет о десятках, если не сотни вражеских танков. В какой-то степени мы даже привыкли к тому, что они проникают. Шока от этого уже не бывает. Это тогда, перед 12-м июня, мы наивно думали, что наша граница на востоке надежно заблокирована. А потом подтвердились слухи, что она существует только на картах.
И все же я удивляюсь Путину. Если уж он выбрал эту издевательски-придурковатую манеру общения с миром и «на голубом глазу» говорит о каких-то, например, «заблудших десантниках», то почему бы ему и в постаментные танки не поиграть? Их же действительно там на Донбассе на постаментах сотни. Мог бы и озвучить версию — чисто по приколу. Сняли с постаментов, поставили на ход — вот и воюют теперь. Пусть бы все эти западные умники-эксперты потом с неделю бились над опровержениями и спутниковые снимки показывали.
Путин насмехается, и это плохо для человечества в целом. Но еще хуже то, что западные лидеры все равно к нему обращаются и просят объяснений. Впечатление такое, что им всем нужно хоть что-то от него услышать. Что-нибудь, ну пожалуйста. Им кажется, что это диалог. Пусть это будет очередная абсолютно издевательская ложь, тупая отмазка — они проглотят. Они как зеницу ока ценят тот факт, что он вообще еще отвечает. Им может казаться, что пока он отвечает, он безопаснее. В их ментальности, видимо, элементарно не укладывается это раздвоение: с одной стороны откровенно валять дурака, формулируя на внешний мир всевозможные положительно-пустые месседжи, с другой — хладнокровно и на полном серьезе делать дальше свое. То есть шаг за шагом наращивать свою преступную агрессию. Интересно, западные лидеры все еще думают, будто у нее есть предел? На самом деле с этой чертой все примерно так же, как и с нашей границей на востоке. Вроде есть, но нет. Должна бы быть, но нету.
У Путина ее нет. А у Запада? Он уже определился, где именно должно начаться его вооруженное сопротивление? Потому что во всей этой истории просматривается определенная очень четкая закономерность. Стоит Обаме сотый раз официально подчеркнуть, что его страна не будет воевать на украинской территории, как тут же, буквально в течение часа-двух, на эту же украинскую территорию вползает очередная сотня российских танков. Путин реагирует моментально. Каждое заверение Запада в недопустимости для него каких-либо военных действий Путин воспринимает как прямое поощрение: окей, проглотят и это. Будут, конечно, опять звонить — слеплю им опять горбатого.
Я все понимаю. Воевать и дорого, и неудобно, и очень рискованно. Особенно для демократических систем. Особенно, если «дорого» для них самый решающий фактор. Тираниям это удается значительно лучше, хотя — внимание, Россия! — для многих из них это закончилось летальным финалом. И не просто летальным, а очень даже летальным, катастрофически.
Но демократиям все же труднее. Я видел документальные кадры 1939 года с резко недовольными физиономиями парижан, которых заставляют — и это в мирной Европе, в солнечном счастливом Париже! — обучаться пользованию противогазом. На их лицах сплошное раздраженное «зачем». Гитлер захватил Гданьск? И что нам теперь воевать? Вообще-то Гданьск немецкий город, Гитлера надо по большому счету понять. Так что отстаньте вы со своим Гданьском, мы не будем за него умирать. Договаривайтесь с этим сумасшедшим любой ценой, потому что мы войны не хотим и не воспримем.
Пришлось, однако, вскоре воспринимать.
Сравнение с 1938 и 39-м годами уже, как справедливо и не раз замечено, набили оскомину. И все же я не удержусь, потому вот и опять вспоминаю наш еще майский разговор с Адамом Михником. «Не будете умирать за Донецк? — Адам обращался не столько к берлинской публике, как к западным лидерам, физически, правда, отсутствующим. — За Киев? И за Львов нет? Тогда, может, хотя бы за Таллинн или за Ригу? Скажите наконец Путину, за что вы точно будете умирать!»
Ему громко и бурно аплодировали. Похоже на то, что в том театральном зале тогда собрались исключительно единомышленники. Но западные лидеры, похоже, ничего этого так и не услышали. Ни в тот раз, ни в тысячи других. Однако самые сложные и неудобные решения, к которым они обязательно придут, все равно никуда не денутся.
Точнее — им от этих решений, как и от исторической ответственности, никуда не деться. Не получится. Кремлевский партнер не даст.
Источник: А вмирати будете?
