Все, что можно узнать о ситуации в Украине за одно интервью
Базовый краткосрочный сценарий в статье включает медленные реформы, снижение уровня жизни, рост налогов, остановки бизнеса, массовые увольнения и, как результат, социальный взрыв. Впрочем, как отмечено в статье, развитие ситуации будет зависеть от граждан. Сам Валерий Пекар в рядах гражданского общества прилагает усилия к реформированию страны. Когда он в интервью говорит «мы», то ссылается на команду Центра стратегий ГОШ (основан на Майдане как «Гражданский Оперативный Штаб»).
«Новий Шлях»: Вы считаете, что нынешняя украинская власть сможет провести глубинные реформы, которые сделают невозможным социальный кризис?
Валерий Пекар: И да, и нет. Во-первых, во времена стремительных перемен общество обгоняет политическую систему, и каждый раз предлагает больший запрос, чем политическая система способна выполнить. Например, нынешний парламент избран по старому законодательству и не отражает полностью запросов общества. Во времена устойчивого развития — наоборот, политическая система обгоняет общество. Как это было первые 20 лет независимости — политическая система понемногу менялась, а общество дремало. Потом Майдан дал скачок обществу, а политическая система и дальше развивалась медленно.
Во-вторых, реформы тормозятся уже больше 9-ти месяцев. Предыдущий премьер-министр Яценюк за 9 месяцев ничего не сделал. Анализируя его действия в предыдущий срок, мы видим, что он и сейчас ничего делать не будет. Ссылка на то, что предыдущий парламент мешал, не очень корректна, поскольку значительная часть реформ могла быть выполнена на уровне правительства. Скажем, много нормативных актов, которые ограничивают бизнес, можно было отменить на уровне правительства. Или внедрение мобильной связи 3G, больше полугода это тормозилось правительством без всяких оснований.
По этим причинам в конце года мы пришли к выводу, что реформы будут и дальше тормозиться, и в конце это приведет к новому социальному кризису. Президент особых полномочий не имеет, он может лишь что-то поручать правительству. В парламенте большинства за реформы нет. А правительство распределилось 50 на 50 между сторонниками и противниками реформ.
Но в той нашей статье не был учтен фактор наиболее активной части украинского народа. В последние недели большое количество людей с хорошим образованием, с определенной экономической независимостью пошла работать в исполнительную власть как волонтеры, на должности заместителей министров, руководителей департаментов. Я таких людей вижу в министерствах инфраструктуры, экономики, обороны, здравоохранения, образования, и других.
Произошло то же, что на Майдане — когда возникла проблема, люди подсунули свои руки под эту проблему, чтобы ее преодолеть. Эти люди совершенно пренебрегают своим будущим и выполняют роль камикадзе, которую когда-то объявил Яценюк. Но для него это были пустые слова, а сейчас я знаю десятки людей, для которых это способ существования. И мне кажется, что сейчас количество этих людей будет увеличиваться каждую неделю.
— Какие изменения это вносит в Ваше видение ситуации в Украине, которое в декабре было довольно пессимистичным?
— Сейчас мы ожидаем, что начнутся точечные реформы в различных сферах, этими людьми будут разрушаться коррупционные схемы. То есть начнется неорганизованное, но массированное наступление на старую систему. Ожидать организованное наступление пока что нельзя, потому что все эти реформаторы мало общаются между собой. Возможно удастся организовать коммуникацию между этими реформаторами, по крайней мере, чтобы они не попадали в те же ловушки.
— Приход этих людей является заслугой руководителей этих министерств, или это — исключительно человеческая инициатива?
— Когда человека назначают, то это — заслуга министра, или внешних сил, которые давили на него (например, Администрации президента (АП), которая стремится назначить побольше реформаторов). Конечно, каждый министр сам имеет право и обязан подбирать команду.
— Вы положительно упомянули Администрацию президента. То есть она является реформаторской силой?
— Как большая структура, Администрация состоит из разных команд, но я очень положительно оцениваю деятельность тех, кто ее возглавляет, — Ложкина (глава АП), Филатова (заместитель председателя по юридическим вопросам), Шимкива (заместитель председателя по вопросам проведения реформ, бывший генеральный директор «Майкрософт-Украина»). Я считаю этих людей реальными реформаторами, которые, конечно, делают определенные ошибки, но их намерения являются безусловно реформаторскими.
— Могут Ли эти отдельные реформы отодвинуть экономический коллапс и социальный кризис?
— Здесь надо говорить о принятом бюджете и налоговой реформе. Они являются крайне негативными. Бюджет был принят с огромными нарушениями, лишь потому, что они были крайне необходимы для общения с Международным валютным фондом. Это были пустые документы, которые никто не читал. Те, кто голосовал за них, не знали, за что голосовали, те, кто не голосовал, считали, что нельзя голосовать за неизвестно что. Следовательно, управление государственными финансами сейчас будет происходить в ручном режиме, а депутаты будут много раз возвращаться к тем законам, пока не станет понятно, что они там напринимали. Но эти нарушения при голосовании закладывают определенную мину под украинский парламентаризм, потому что голосование за неопубликованный документ, давление на депутатов, неличное голосование, которое запрещено законом, все это было перенесено в новый парламент со старого. Здесь возникает вопрос, цель оправдывает средства?
В принятых налоговых изменениях перемешан позитив и негатив. Сейчас предприниматели не понимают изменений, налоговики не могут объяснить, какие изменения вступили в силу, какие — нет, а налоги надо платить уже с 1-го января. Это создает новые возможности для давления на бизнес и коррупции. Позитивом является увеличение налогов для крупного бизнеса, который имеет сверхприбыли, а также увеличенные налоги для малого бизнеса, который сейчас доходов не имеет и будет закрываться.
— Одним из немногих объяснений позитива тех законов была недавняя статья Татьяны Чорновол о реформах в газовой сфере.
— Да, уничтожение газовых схем, увеличение ренты в добывающей отрасли и реформы на зерновом рынке являются позитивом. Вообще, все, что связано с увеличением нагрузки на крупный бизнес, мы считаем позитивом — большой бизнес еще со времен Кучмы устроил себе минимальные налоги.
Сейчас можно сказать, что в реформах темп задает Администрация президента. Именно команда Дмитрия Шимкива является основным штабом выработки реформ. Если систему власти представить как расстроенный оркестр, который должен играть реформаторскую мелодию, АП является ударными инструментами, которые задают ритм, а кто уже и как играет дальше, — другое дело. Я постоянно вижу отсутствие стратегического мышления на разных уровнях правительства и затыкание тактических дыр стратегическими невосстанавливаемыми ресурсами. Это как затыкать дыру в корабле золотыми слитками, что ненадолго решит проблему, а дальше она обострится.
В парламенте же партии не являются партиями как таковыми, а просто одноразовыми способами попадания в ВР. Я говорю и о «Народном фронте», и о Блоке Петра Порошенко, и даже о «Самопомощи», еще в большей степени это касается «Радикальной партии». Нынешнее разделение на фракции не отвечает идеологическим убеждениям парламентариев, следовательно является временной.
За идеологией парламент можно разделить на «партию прошлого», «партию настоящего» и «партию будущего». Представители этих трех партий есть почти в каждой фракции. «Партия прошлого» хочет вернуться во времена позднего Кучмы, когда был определенный олигархический баланс, который позволял всем олигархам иметь равный доступ к ресурсам страны, а малый и средний бизнес мог как-то развиваться и на него не очень обращали внимание. Такие люди есть во всех списках, всего их в Раде до 170.
«Партия нынешнего» — это люди, которые считают, что ухватили удачу за хвост, и теперь надо использовать момент. Они хотят создать новую систему, которая бы была эффективнее и мягче, чем система Януковича, но кардинальных реформ не нужно, только косметические. И, конечно, надо удержать власть, закрытую экономику и продолжать связывать бизнес с политикой. Этих людей чуть больше 200, они также есть во всех списках. Но настоящее проходит очень быстро, и отсутствие стратегического видения будет играть против таких людей.
«Партия будущего» — это те, кто пришел делать реформы и с закрытой экономики пост-советского типа делать открытую экономику евро-американского типа. Этих людей где-то полсотни, они есть в Блоке Порошенко, в «Самопомощи», в «Народном Фронте», и им очень трудно объединиться. Их — меньшинство, но будущее — за ними.
Следовательно, если этот парламент будет сильно тормозить реформы, то он может не доработать до конца своего срока. Если же у них включится стратегическое видение, понимание общественного запроса и инстинкт самосохранения, то система будет очень быстро реформирована.
Поэтому сегодня в Украине мы видим очень робкие и медленные реформы. С одной стороны, это очень хорошо, ибо это означает, что они начали делаться. А с другой стороны — плохо, поскольку общество и экономика требуют быстрых реформ. Сейчас в Украине «режут кошке хвост» маленькими частями, чтобы не было так больно, но это — хуже, чем быстрая шоковая терапия, как в Польше. В конце 1980-х годов украинцы смеялись над поляками, где уровень жизни был ниже, чем в Украине. А теперь польская экономика — фактически единственная в Европе, которая не пострадала от кризиса.
Другой главной проблемой в Украине является отсутствие справедливости, которая в значительной степени определяет социальные настроения. Это является одной из главных претензий к президенту, потому что эта система в общественном сознании связана с ним. Речь идет о судебной реформе, прокуратуре, люстрации.
Реформы здесь очень осторожные, скажем, судебная реформа, которая запланирована президентом, направлена на самоочищение судебной системы. Понятно, что негде взять 12 тысяч новых судей. Но самоочищение судебной системы в этой концепции растянуто на годы, и это не соответствует общественным требованиям о немедленной справедливости. Следовательно, любое преступление, которое будет иметь большой резонанс, может иметь опасные последствия для всей социальной системы Украины. 1 декабря 2013 года люди вышли из-за несправедливости, а не из-за экономических проблем.
— Складывается впечатление, что в правоохранительной сфере в Украине вообще не происходят реформы.
— Все-таки что-то делается, Национальный Совет реформ утвердил концепцию судебной реформы, законопроекты внесены в парламент, существует Президентский Совет по судебной реформе, и один из членов нашей команды там работает и докладывает, что работа идет очень интенсивно. Но общество требует здесь и сейчас — независимого суда, нормальной работы прокуроров и милиции, наказания взяточников и виновных в преступлениях против прав человека. А политическая система отвечает, что все это — очень сложно и мы будем все делать очень медленно и осторожно, чтобы не развалить систему. Главная ошибка украинских реформаторов в том, что они считают, что у них есть достаточно времени и можно все делать осторожно.
— Опять таки, нынешняя система рухнет под тяжестью проблем, успеет выжить и реформироваться?
— Сейчас мы видим отклонение в положительную сторону от базового пессимистичного сценария из-за появления значительного количества новых людей во власти. Состоятся ли реформы или нет, есть много факторов — экономические проблемы, война. Могут произойти какие-то маловероятные события, которые мы называем «джокерами» (Нассим Талеб назвал их «черными лебедями»), которые могут все изменить. Скажем, в каком-нибудь малом городке произойдет какая-то ужасная несправедливость, которая выведет на улицы сотни тысяч людей. Но этого может и не произойти.
— Сейчас увеличилась вероятность выживания системы?
— Я бы сказал, да. Но каких-то двух-трех «джокеров» она не переживет. Порой эти «джокеры» являются управляемыми. Таким «джокером» было избиение студентов на Майдане 30-го ноября 2013 г. Никто его не предусматривал, тогда на Майдане людей ежедневно становилось все меньше и меньше, стало ясно, что Янукович ушел в сторону России, и люди готовились к долгой борьбе. На следующее утро последние люди должны были разойтись.
— Кто дал приказ на избиение?
— Наша гипотеза в том, что это было сделано по указанию из Кремля, которому было выгодно обострить ситуацию для окончательного заведения Януковича в «зону смерти», где уже должен делать только то, чего требуют обстоятельства. Это был план все обострить, сделать Януковича более жестким и увеличить влияние России на Украину. Януковичу народное сопротивление было очень невыгодно, он хотел сохранить власть.
— Каким является фактор войны в нынешней ситуации?
— Друзья-фронтовики, которые воюют на разных участках фронта, говорят одно. Что если бы Россия вывела свои войска, то все было бы закончено за несколько дней. Но в реальности конфликт не имеет военного решения, поскольку большое наступление украинской армии приведет к контратаке российских сил без маскировки. Так, как это произошло в августе 2014 г. Это была бы кровавая бойня. Здесь прав президент, что должно быть политическое решение. А это означает затягивание. В то же время, народ очень устал от войны, от отсутствия понятных стратегических решений. Эту проблему можно было бы решить через публичную коммуникацию власти с народом, но в этой сфере наши руководители пока что проигрывают.
— Как Вы оцениваете ситуацию с контрабандной торговлей с оккупированными территориями? Солдаты жалуются, что они воюют, а кто-то на котрабанде зарабатывает.
— Происходят какие-то меры по закрытию границы с теми территориями. Но в условиях, когда вся система остается старой, очень мало можно сделать. Сейчас в Министерстве обороны происходят очень позитивные изменения — в ту часть, которая отвечает за обеспечение армии, пришли волонтеры, вплоть до заместителя министра. Вопрос, почему нельзя было их назначить раньше.
Есть еще информационная война, которую Украина проигрывает. Против нас развернута пропагандистская машина, на которую тратятся фантастические деньги. Украина этому противопоставляет отдельные волонтерские группы, которые развенчивают неправдивую информацию и т.п. Государственная политика в этой сфере пока что слабовата. Новое Министерство информации вряд ли когда-нибудь начнет работать. На оккупированных территориях информационная война нами полностью проиграна, в других странах информационная ситуация пока не соответствует тому, что происходит в Украине на самом деле.
— Путину выгодно затягивание войны и обескровливание Украины — какая бы ни была слабая российская экономика, она сильнее украинской.
— Да, Россия стремится дожать Украину быстрее, чем Запад дожмет Россию. Потому что если Украина развалится (не дай Бог), Россия сможет сказать Западу: «А за что мы, собственно, спорим? За страну, которая превратилась во вторую Сирию?».
Мы считаем, что Россия никогда не имела целью захвата какой-то части Украины, ни Донбасса или Харькова с Днепропетровском, ни даже Крыма. Стратегическая цель этой войны — разрушение украинского проекта. Идеальным завершением войны для Кремля было бы установление в Украине долгосрочного хаоса по сирийскому образцу — несколько квазигосударств, которые воюют друг с другом, отсутствие центральной власти и политической нации. Это позволило бы России: во-первых, мародерствовать, что сейчас и происходит на оккупированных территориях; во-вторых, позволило бы иметь большое влияние на Евросоюз, время от времени подливая керосина в костер на границе с ЕС; и в-третьих, это уничтожит альтернативу внутри России.
Уничтожение альтернативы было основой московской государственности с 1169 года, когда Владимиро-суздальский князь Андрей Боголюбский сжег Киев, а дальше был разрушен Новгород, далее были войны с Литвой и т.д. Россия насаждает миф, что хочет присоединить определенные части Украины. На этом мифе была построена аннексия Крыма. Но в Крыму фактически нет вертикали российской власти или главенства российского права, он выглядит быстренько пригнанным к России и фактически отдельным, как Чечня. Поэтому планов присоединения ДНР и ЛНР у России никогда не было, а история с Крымом была маневром, чтобы ребята из Донецка и Луганска увидели, как Россия может быстро действовать.
— То есть вы сейчас — оптимист.
— Я сейчас — очень сдержанный и уставший оптимист. Сейчас прогнозы трудно делать, есть впечатление, что колода «джокеров» уже готова какой-то из них скоро вылетит. Такое впечатление было у нас в октябре 2013 г. Все было стабильно, но в воздухе было понимание, что сейчас что-то произойдет. Незадолго до Майдана киевские активисты на демонстрацию по защите памятника истории вышли с транспарантом, на котором была лишь одна фраза — цитата на русском языке из «Мастера и Маргариты» Булгакова: «Аннушка уже разлила масло». То есть, на Небе уже принято решение, что сейчас что-то будет, только здесь на земле его еще не видно. Сейчас Аннушка масло уже разлила, а возможно разольет в ближайшее время. Напряжение такое, что определенные «джокеры» видимо выскочат. Они могут быть позитивными, а могут — и негативными. Говорить, что все идет к лучшему, было бы неосторожно, того количества новых людей, которые пришли к власти, может быть недостаточно. Лучше, чтобы напряжения не было, а это достигается коммуникацией. А наша власть даже когда что-то делает полезное, не умеет это правильно объяснить народу. Я думаю, ближайшее время покажет, каким станет для Украины этот год — годом перемен к лучшему или годом потерянных шансов.
Источник: Все, що можна взнати про ситуацію в Україні за одне інтерв’ю
