Стоит ли бороться за то, чтобы Донбасс оставался в составе Украины?

Рискую навлечь на себя праведный гнев патриотов, но надо, наконец, определиться. Если исходить из позиций «Украина в ее исторических границах — превыше всего», то есть сохранение территориальной целостности оправдывает и гибель невинных людей, и подчинение личности интересам государства, и неизбежные проблемы с модернизацией страны — тогда чем это лучше идеологию кремлевских имперцев? Ведь они с абсолютно тех же позиций душили Чечню!

Так, режим, который там установился в период относительной независимости, не вызывал никаких симпатий. Но он определенным образом отражал волю тамошнего населения. Вместо изолировать его, и избавиться от многочисленных «метастазов», которые он пустил по всей России в виде чеченской мафии, Кремль огнем и мечом укротил мятежную республику. Результат? Россия значительно откатилась от демократии на всех уровнях, вынуждена платить большую дань в качестве откупа от мятежников (классика «общественного порядка с ограниченным доступом" за Нортом, Воллісом и Вейнгастом), и сохранила в своем составе инородное тело. Именно тот факт, что оно в корне отличается по культуре от остальной страны, среди прочего, делает демократию в целой стране почти невозможной. Поэтому мы и чувствуем фальшь и непоследовательность, когда российский демократ говорит «Кавказнаш».

Россия, как империя, что живет ресурсами, оправдывается тем, что, мол, если отпустить Чечню, то завтра отделится Дагестан, затем последуют все остальные, во главе с Ханты-Мансийским и Ямало-Ненецким автономными округами, откуда основная часть богатства верхушки (и значительная — всей страны) происходит. Впрочем, это, во-первых, неправда, потому что даже в абсолютном большинстве национальных «автономных республик» коренное население составляет незначительное меньшинство, и даже тогда не всегда стремится отделения. В частности, в Сибири некому отделяться. И, во-вторых, некуда. Даже Татарстан, при всей своей независимости, не имеет границ ни с кем, кроме той же РФ. Так что ничего особенного не произошло бы, если бы Чечни дали идти своей дорогой. Хотя тогда бы Путин, наверное, не стал президентом. Точнее, он никогда не стал бы президентом страны, которая такое допустила бы. А вот президентом России — стал, и крепко держится у власти вот уже скоро 15 лет — до брежневских 18-ти недалеко осталось...

Сейчас подобную ситуацию имеет Украина с Донбассом. Этот регион (кроме Северной Луганщины, которая культурно принадлежит скорее к Слобожанщины) имеет очень существенные различия, подтвержденные многими социологическими исследованиями. Большинство населения там сформировалась в период индустриализации, а немалую часть вообще составили бывшие заключенные. При чем, поскольку индустриализация в советское время проводилась домодерними методами, то и культура, которую она несла, была во многих измерениях еще дальше от настоящего предпринимательства и свобод, чем даже аграрная. Данные указывают на то, что в то время, когда большая часть Украины по ценностями напоминает скорее Южную Европу, Донбасс корне отличается: он является частью так называемого «русского мира». В частности, всей Украине присуща довольно «инклюзивное» политическая и управленческая культура — с правом «вето» для меньшинства, с попыткой решить споры мирным путем, и т.д. А на Донбассе господствует принцип «победитель получает все», и компромисс считается признаком слабости. Это одна из причин криминальной истории этого региона в 90-е годы, которая была на порядок строже за любую другую часть Украины, за исключением, возможно, Крыма, по тем же данным, тоже является нетипичным, причем в том же самом смысле.

Поэтому, стоит ли бороться за то, чтобы Донбасс оставался в составе Украины? Ответ зависит, во-первых, от цели; и во-вторых — от цены вопроса.

В первом измерении надо отделить две родственные, но не тождественные проблемы.

Первая — это остановить Путина. Это императив не только наш, но всемирный, особенно актуальный для Запада. Ведь речь идет не просто о отвратительную личность, а о соблюдении принципов, базисных правил игры, при чем выгодных прежде всего развитым странам (хотя и другим — тоже). Поэтому здесь можно рассчитывать на сочувствие и поддержку. Конечно, когда мы сами будем опираться. Вопрос в том, где и как остановить агрессора.

Сейчас достаточно очевидно, что остановить его именно на Донбассе, где не засланные провокаторы, а простые местные жители искренне готовы блокировать передвижение войск и подкармливать «зеленых человечков», будет по крайней мере очень трудно. Конечно, легко списывать это на пропаганду, считать людей обманутыми — возможно и так, то что дальше? Это реалии, пусть грустные, но на сегодняшний день объективные. Если бы было время на кропотливую работу с роззомбування, просвета, и перевоспитания, то наверняка был бы шанс на успех — но пока неизвестно, насколько велик.

Далее встает вопрос: допустим, Путину удалось отколоть или присоединить к себе Донбасс. Остановится ли он на этом, этот кусок «застрянет в горле»? Пока ответа нет, вопрос открытый. С одной стороны, тиран занимает весь доступный ему объем, и чем больше он захватил, тем больше хочется еще. К тому же, захваченные территории можно использовать как плацдарм — сегодня таковым является Крым. С другой стороны, с каждым шагом цена растет, а прибыль падает: если Крым очень много россиян с давних времен считали «своим», поэтому его аннексия была долгожданным подарком, то Донбасса обрадуются уже гораздо меньше. А чем дальше на Запад, тем больше будет к Путину вопросов вроде «а за каким чертом ты туда полез? Что мы там забыли?». Итак, если ближе к истине — первая версия, то останавливать врага надо на дальних рубежах, если вторая — то, возможно, надо строить оборону на другом принципе. Дальше фантазировать не буду, ибо это уже чистое любительство, пусть решают профессионалы.

Но до определенной степени независимо от этого вопроса существует второе: что делать с Донбассом? Если, допустим, от Путина его удастся спасти, то что дальше? Под какими лозунгами должны воевать наши «анти террористы», чтобы мирные местные жители их воспринимали именно как освободителей, а результат не напоминал Чечню? Как сделать, чтобы защищая «территориальную целостность» Украина не начала превращаться в Россию? Однозначных ответов тоже нет. Но общественная дискуссия будет плодотворной, если она структурируется вокруг определенных фундаментальных вопросов.

Сначала, что выигрывает Украина от наличия Донбасса в составе единого государственного пространства.

Во-первых, конечно, на фоне описанных выше культурных различий там же рядом живут нормальные люди. Есть относительно независимый бизнес, интеллигенция, были даже небольшие но трудно даже представить себе насколько отважные Євромайдани. Хотя, будем откровенны, большинство из таких людей уже в Киеве и других городах остальной Украины — потому балл на Донбассе давно правят другого сорта персонажи. Состоялся своеобразный естественный отсев. Впрочем, несмотря на это, как говорят знающие люди, тренд был, по крайней мере в последнее десятилетие, все же на сближение с остальными Украины. Поэтому, есть надежда, что по крайней мере за десятилетие или несколько десятилетий Украина в конце концов «переварила» бы «инородное тело» — регион стал бы, хотя и специфическим в культурном отношении (включая, возможно, и язык, и обычаи), но украинским — и, соответственно, на то время европейским — за базовыми ценностями. Точнее, была такая надежда, пока не наступил момент истины. Ну, хотя бы помечтать можно...

Во-вторых, если бы удалось хотя бы, как минимум, убедить жителей Донбасса в европейском выборе, то Украина могла бы воспользоваться с одной из основных европейских принципов «сила в многообразии!». Ведь известно, что, скажем, супруги становится особенно прочным и успешным, когда партнеры дополняют друг друга: молчаливый — балакливого, эмоциональный — взвешенного, и т.д. Так же, Восток имеет определенные традиции и свойства характера, которых нет на Западе, и наоборот; а вместе они могут больше чем в одиночку. Но, так же, как и в случае супругов — только тогда, когда обе стороны разделяют определенные базовые ценности. В противном случае они не могут прийти к согласию даже в мелочах, жестко противостоят друг другу в фундаментальных вопросах, и тратят большинство сил на борьбу друг с другом. В таком случае лучше расстаться. Поэтому вопрос №1: есть разногласия Донбасса с остальными Украины фундаментальными? Или, все же, при благоприятных условиях и отсутствии внешнего фактора их можно было бы со временем преодолеть?

Третий, чисто экономический фактор, который часто приводят есть на самом деле тоже неоднозначным. С одной стороны, Донбасс дает ощутимую часть валюты. Но хорошо это или плохо? Конечно, когда не все импортируется, то любой дефицит валюты (что влечет за собой девальвацию) воспринимается болезненно. Впрочем, именно поэтому оно и импортируется, что есть приток валюты от экспорта. Меньше будет экспортировать меньше будет импортировать. Те отечественные производители, которые сейчас конкурируют с импортом, вздохнули бы с большим облегчением, если бы приток валюты уменьшился. В конце концов, через некоторое время экономика стала бы только здоровее. Впрочем, пока неизвестно, на сколько именно. Потому что через Донбасс идет экспорт металла, который производится из руды — а ее месторождения на Полтавщине и Днепропетровщине. Чтобы оценить вклад собственно производителей, надо было бы просчитать всю их экономику, исходя из мировых цен на сырье. Не знаю, каким бы получился конечный результат, этот вопрос тоже требует ответа. По крайней мере Донбасс точно не «кормит Украину».

О роли донецкого угля в энергетической независимости и говорить нечего. Во-первых, и львиная часть энергозависимых предприятий тоже там расположены. Во-вторых, уголь, в отличие от газа, можно импортировать (при чем, дешевле!) откуда угодно, мир большой. Вот, разве что сланцевый газ Донетчины не помешал бы... Но кто бы дал его добывать, когда местное население массово смотрит российские каналы, а Газпром хорошо умеет давить конкурентов информационно? Зато, по некоторым оценкам без Донбасса Украина могла бы обойтись газом собственной добычи. Вот это была бы настоящая энергетическая независимость! Впрочем, это — очень предварительные оценки, нужны тщательные подсчеты.

Что же мы платим за эти (условные) преимущества?

Во-первых, это, конечно, бюджетные деньги: обе области кормятся за счет бюджета. При чем, субсидии на угольную отрасль — это еще не все: регрессные иски, пенсии работникам вредных производств, вложения в инфраструктуру... Впрочем, цифры приводить преждевременно. Ведь подсчет, который базируется исключительно на балансе налоговых поступлений и встречных трансфертов из центрального бюджета неполный. По такому методу, в Украине только несколько областей являются донорами, все остальные — реципиентами. Это связано с большой долей косвенных налогов в бюджете, прежде всего НДС, который является налогом на внутреннее потребление. Экспортеры его не платят, потому что их продукция потребляется за пределами страны; зато платят импортеры. А место продажи часто не совпадает с местом производства или растаможивание товара, поэтому почти все области дотируются за счет общенационального НДС. Опять-таки, нужен тщательный подсчет чтобы достать точный баланс. Единственное, что можно сказать на основании имеющихся данных — от потери Донбасса и Крыма ВВП на душу населения в Украине не уменьшится.

Но второй фактор, политико-экономический, почти наверняка преобладает даже возможный позитив. Ведь от политической составляющей зависит экономическая политика, а от нее, в свою очередь, темпы роста. И несколько дополнительных процентов от ВВП за несколько лет перекрывают потерю всего Донбасса вместе взятого, даже если бы там не было иждивенцев, да и вообще людей, а только машина по производству добавленной стоимости. И вот тут оказывается, что наличие инородного тела стоила нам благосостояния.

От начала независимости, Кравчук опасался радикальных реформ прежде всего потому, что видел примеры кровавых расколов рядом (хотя бы в той же Молдове), и воздерживался от резких движений в неоднородной стране. И, наконец, вынужден был уйти в отставку благодаря шахтерским забастовкам. Промедление с реформами стоило Украине очень дорого: спада в 60% не имела ни одна из постсоветских стран, если только там не было войны. Хотя можно сказать, что войны были именно там, где зашкаливала неоднородность, поэтому в ной и надо искать первопричину.

Все время независимости именно Донбасс был основным электоральным полем коммунистов. Сам Симоненко гордится своим донецким происхождением. Коммунисты, в свою очередь, всегда становились препятствием экономическим реформам, зато верно служили московской власти. Возможно, если бы не их сопротивление, то и возрождения после первоначального спада начался бы раньше. Если бы, например, основными оппонентами Кучмы были не «красные», которыми он мог пугать всех, и прикрывать свои грешки угрозой их возвращения, а те же национал-демократы, то и история его правления была бы другой. Или он вообще не пришел бы к власти — кто его знает, история не знает слова «если бы».

И, наконец, именно «жители Донбасса» привели к власти соответствующего президента. Если бы не необходимость противостоять ему (а в его образе — всем «донецком клановые», начиная с 2003 года, то весь политический спектр сформировался бы по-другому. Да, там было бы противостояния, никуда не делись бы ни коррупция, ни коварства, ни популизм. Но центр сместился бы ощутимо в сторону Европы. Скорее всего, это было бы противостояния вроде польского или литовского, только, возможно, грязнее — вокруг путей в Европу, а не самого выбора.

Поэтому, предварительно баланс скорее негативный, чем позитивный. Какие выводы из того?

Первый и самый главный: не надо бояться отделение Донбасса как такового. Пусть этого боится сам Донбасс. Надо давать отпор Путину и его «человечкам», которые хотят силой отхватить часть Украины. Но мы так же не можем, даже морального права не имеем, силой заставлять тех самых людей жить с нами в одной стране, так же, как мужчина не имеет права принуждать жену жить с ним, если она хочет развода (или наоборот). Даже если он ее любит, как бы больно это не было. Чтобы волеизъявление было честным (развод — мирным, по собственному желанию)! Поэтому, вопрос именно в том, как сделать его честным, и что делать с отдельными районами и населенными пунктами, которые проголосуют по-разному. Ибо точно так же, Луганск не в состоянии и не в праве указывать Сватову с кем оставаться. Даже дети при разводе родителей могут выбирать, с кем из них остаться.

Да, возможно мы и могли бы жить в согласии, по крайней мере притерпеться друг к другу, если бы не злая «теща», которая подстрекает «жену» к бунту. Что же, если люди действительно искренне поддержат сепаратизм, то придется дождаться когда природа сделает свое. И когда никто не будет мешать, то мы, наверное, опять сойдемся, или по крайней мере будем жить как добрые соседи (как чехи со словаками). Но при одном условии: если «развод» будет мирным. Каждая капля крови, которая льется сейчас на донецких улицах городов, каждая гроб, углубляет пропасть, и затрудняет дальнейшее сосуществование. Поэтому второй вывод: ценой за сохранение территориальной целостности не должны быть человеческие жизни. По крайней мере, жизнь местных жителей, особенно мирных — смерть засланных диверсантов пусть беспокоит Россию.

Но речь идет не только о цене, прямо измеренную в жизнях. Если большинство жителей Донбасса одновременно любят Путина, но хотят жить в Украине, потому что их и здесь неплохо кормят, а в любимой ими России взамен не дотируют угольную отрасль — то зачем нам такие «патриоты»? Чтобы и в дальнейшем их кормить? А они (точнее, их господа, которых они беспрекословно слушают) в то же время будут плести интриги против Украины и мешать нам всем возвращаться к семье европейских народов? То пусть лучше эти субсидии пойдут на лекарства для хронически больных, на помощь наименее обеспеченным, на строительство дорог... Или вообще останутся в наших с Вами карманах. Поэтому, третий вывод: не стоит сохранять территориальную целостность ценой отказа от либеральных реформ, ценой сохранения субсидий и непрозрачных схем, монополий и олигархата.

Четвертый вывод: территория — это, возможно, и хорошо, по крайней мере отдавать ее врагу за просто так нельзя. Но не надо ради нее самым становиться Путиным, который готов уничтожать своих сограждан, чтобы только не дать им уйти от его власти. Ведь в Украине нет даже того оправдания, которым прикрывалась Россия: нашу страну агрессия только сплотила.

Что делать? Ну, во-первых, попытаться найти ответы на поставленные здесь вопросы. Возможно, в процессе этого возникнут следующие, а за ними — следующие, но не ответив себе честно нельзя определиться с действиями. И главный критерий здесь, как на меня — старый, но не устаревшее лозунг «не зрадь Майдан». Компромисс, на который мы можем пойти ради сохранения территориальной целостности упирается в те ценности, за которые отдали жизнь сотни, а здоровье — тысячи наших сограждан. А именно: европейский путь развития; «перезагрузки» Украины со строительством новой страны, где не будет места олигархии и коррупции; признание человеческого достоинства — в противовес попыткам «македонів» ломать противников «об колено»; недопущения концентрации власти и ее бесконтрольности...

Например (на правах фантазии), почему бы не применить против Путина его любимое дзюдо? Вы хотите независимости? Вы действительно ее стремитесь? Мечтаете вступить в Таможенный Союз как полноправная государство? Ладно, мы готовы уважать вашу волю! Но где же она? Этот «референдум» под руководством ИГРУ, под дулами автоматов, на распечатках из принтеров, и без проверки документов? Не смешите мир этой пародией! Если действительно хотите определиться — тогда помогите нам установить законный порядок, выгнать террористов, и будет вам референдум. Под международным надзором, с миротворцами ООН (но без русских!), честно и легально. Но — по районам, не по областям. И с альтернативным вопросом, как положено. Кто проголосует за отделение, то пойдет своим путем: по всем правилам обустроен границу, с колючей проволокой и другими признаками разделения. И живите как хотите, только денег вам Украина больше не даст.

А, заодно, выселить на малую историческую родину весь «македонівський» призыв времен Януковича, предварительно освободив его с государственной службы и правоохранительных органов. Заодно членов ПР из других мест Украины, коррумпированных ментов, садистов из «Беркута», и т.д. Нет, конечно, не сталинскими методами, а вполне цивилизованными: открывать уголовные дела за действительно совершенные преступления, не препятствовать прятаться у родных (или гостеприимных для «социально близких») донбасских краях: пусть там перестреляют друг друга сами. А кто не убежит — сажать. Заодно таким образом сократить государственный аппарат (не забывая, однако, о функции). Зато, на освободившиеся места и недвижимость селить беженцев, которые, к сожалению, тоже будут. Попробуем сделать, чтобы они почувствовали себя более дома здесь, чем на исторической родине.

Возможно мне кажется (откровенно говоря, не очень разбираюсь в местном менталитете), но нормальных людей такое предложение имело бы отрезвлять. В таком случае можно было бы сохранить не просто территориальную целостность, но и сознательное единство страны, что гораздо важнее — и это было бы настоящее решение проблемы. Ведь тогда никто уже не смог бы сетовать на то, что, будто бы, «Донбасс не слышат». Но даже в худшем случае, если кое-где большинство будет за отделение, катастрофы не произойдет: Украина без них проживет. Тем более, что речь пойдет только об отдельных местности, даже не все областные. Остальные районов и местных общин следовало бы присоединить к Днепропетровской и Харьковской областей, в рамках более широкой административно-территориальной реформы. Хотя, конечно, может возникнуть большая головная боль там, где население пестрое, как это часто бывает при подобных розмежуваннях.

Но даже все эти проблемы не идут в сравнение с теми, которые способна породить неудачная политика в отношении «объединения страны» за любую цену. Это может обернуться новым провалом реформ, новым разочарованием, политическим возрождением мерзавцев, потерей европейского выбора — и, наконец, потерей целой Украины. Как уже едва не обернулось несколько месяцев назад. Поэтому лучше рискнуть потерять часть — мы же, в конце концов, не империя, для нас это не смертельно...