История наносит ответный удар
Многие на Западе считали, что победа либерального капитализма над тоталитарным социализмом обязательно положит конец войнам и кровавым революциям. Сегодня два влиятельных лидера — президент России Владимир Путин и председатель КНР Си Цзиньпин — демонстрируют, насколько надуманной была эта точка зрения.
Преобладающий на Западе взгляд был отражен в книге Фрэнсиса Фукуямы 1992 года «Конец истории и последний человек», которая предполагала, что западная либеральная демократия была конечной точкой социокультурной эволюции человека. Другими словами, христианское учение о конце света было преобразовано в светский исторический постулат.
Эта трансформация не была чем-то новым. Возвестили о ней еще Гегель и Маркс. В 1842 году историк Томас Арнольд заявил, с типичной викторианской самоуспокоенностью, что царствование королевы Виктории содержало «явственные признаки завершенности времени». Все эти исторические пророки — независимо от того, предвещали ли они реализацию абсолютной идеи или диктатуру пролетариата — абсолютно ошибались.
Вскоре после победы Запада в холодной войне подъем исламского фундаментализма и возвращение национального трайбализма, даже в самом центре «пост-исторической» Европы, бросили вызов концепции конца истории. Балканские войны 1990-х годов, войны Америки в Афганистане и Ираке, кровавые арабские бунты и разоблачение этнических и системных недостатков западного капитализма во время глобального экономического кризиса еще больше подорвали эту идею.
Однако, пожалуй, наиболее яркие напоминания того, что история еще вполне жива, пришли из Китая и России. В конце концов, ни китайская однопартийная государственно-капиталистическая система, ни плутократическая политическая экономика России не являются хотя бы частично либеральными, и ни одна из них не прочь отстаивать свои (самоопределенные) права военным путем.
Для Китая это означает «защищать» свои территориальные претензии в Восточном и Южном Китайских морях, проводя все более напористую внешнюю политику, явно поддерживая ее растущим военным мускулом. Такое поведение усиливает старые нагноения региональных напряжений, в то же время подпитывая конкуренцию между Китаем и альянсом Соединенные Штаты / Япония — ситуация, которая напоминает предшествующую первой мировой войне схватку между Соединенным Королевством и Германией за морское доминирование.
Со своей стороны, Россия безжалостно стремилась вернуть свою утраченную континентальную империю, будь то в жестоких репрессиях Чечни, войне 2008 года в Грузии или в нынешнем нападении на Украину. Действительно, последние действия России в Крыму во многом схожи с захватом германоговорящей Судетской области Чехословакии Адольфом Гитлером в 1938 году — который стал существенным катализатором второй мировой войны.
Дело в том, что действия Путина затрагивают не только Крым, и даже не только Украину. Так же как Гитлер действовал, исходя из желания обратить вспять унизительные условия Версальского договора, который положил конец первой мировой войне, Путин сосредоточен на воссоединении расчлененого Советского Союза, распад которого он назвал «Величайшей геополитической трагедией ХХ века».
Таким образом, Путин бросает вызов одному из величайших внешнеполитических достижений Америки: завершению разделения Европы и созданию свободных стран, которые могут быть вовлечены в западные сферы влияния. И, в отличие от президента США Барака Обамы в Сирии и Иране, Путин уважает свои красные линии: бывшие советские республики не подлежат захвату Западом, и НАТО не позволят расшириться на восток.
Кроме того, Путин сделал этнический национализм определяющим элементом своей внешней политики, используя русскоговорящее большинство Крыма для оправдания собственной авантюры. Аналогично, этнический национализм привел к нападению Гитлера на европейский порядок: Судеты в основном были заселены немцами, и австрийский аншлюс был направлен на объединение двух жизненно важных частей германской нации.
В своем спорном изучении истоков второй мировой войны 1961 года историк А. Д. П. Тейлор оправдал решение Гитлера захватить небольшие государства-правопреемники, которые были созданы в Версале, чтобы стреножить немецкую мощь — стратегия победителя, которую Тейлор назвал «открытым приглашением Германии к экспансионизму». То же самое, вероятно, можно сказать и о роковом влечении России к бывшим советским республикам.
Разумеется, никто не хочет новой европейской войны. Однако, провокации Путина и наследие провалов Обамы во внешней политике могут стимулировать его к сокращению своих политических потерь через принятие неожиданных политических действий. В конце концов, вся повестка дня внешней политики Обамы — ядерная сделка с Ираном, мирное соглашение между Израилем и Палестиной, примирение с не находящими общего языка союзниками на Ближнем Востоке и стратегический поворот Америки к Азии — сейчас зависят от его способности укротить Путина.
Роль Китая еще больше осложняет ситуацию. Потворствуя действиям России в Крыму, Си присоединяется к Путину в оспаривании мирового порядка, который возник из победы Америки в холодной войне. Делая это, Китай позволяет расчетам на силовые действия перевесить его давние принципы, в том числе невмешательство во внутренние дела других стран — перемена, которую его лидеры будут защищать, утверждая, что США неоднократно демонстрировали, что в конечном счете могущество определяет принципы.
Канцлер Германии Ангела Меркель — чье восточногерманское воспитание должно было дать ей особенно острое понимание авторитарного мышления Путина — описала российского лидера как отдаляющегося от реальности и руководствующегося политикой с позиции силы времен девятнадцатого века. Однако на самом деле это Европа живет в фантазиях: в «пост-историческом» мире, где военная мощь не имеет значения, субсидии могут укротить националистические силы, а лидерами являются только законопослушные, хорошо воспитанные дамы и джентльмены.
Европейцы искренне верили, что «Большая игра» между Россией и Западом была завершена в 1991 году. Послание Путина гласит, что последняя четверть века была всего лишь антрактом.
Шломо Бен-Ами (שלמה בן עמי) — израильский государственный и политический деятель, депутат Кнессета с 1996 года по 2001 год. Занимал посты министра иностранных дел и министра внутренней безопасности.
Источник: History Strikes Back
