X
Нажмите Нравится
Мобильная версия Новости Украины Рейтинги Украины MH17 Выборы Коронавирус Лайфхак Война

Гибридная война: информационная составляющая

14 июля 2016, 09:50 |
Гибридная война не несет в себе ничего принципиально нового. Это новая комбинация старых элементов, которые уже были в употреблении.
Гибридная война: информационная составляющая

Реально это перевернутый вариант того, что имеет место в случае нерегулярной войны, где задействованы повстанцы или партизаны. Повстанцы — это гражданские с оружием, а «зеленые человечки» — это военные с приметам цивильности. То есть в первом варианте происходит «переход» гражданских в военных, во втором — военных в гражданских.

Тяжесть борьбы с повстанцами связана с тем, что их сложно отличить от населения. Это гражданские лица, днем работают, например, в поле, а ночью берут в руки автомат. Или гражданские, которые воюют, но они принципиально зависящие от поддержки населения.

Именно это привело к изменению парадигмы такой войны. По Д. Килкуллену теперь главным является не уничтожение противника, а защита местного населения, предоставление ему гарантий безопасности, чтобы оторвать население от боевиков. То есть в этой войне произошла смена ориентации: с противника на население. Гибридная война реально делает такую же замену: с военных на население, так и здесь работа с населением, в нашем случае Крыма или Донбасса, выходит на первое место.

Сегодня Килкуллен добавил еще идею мегатрендов, которые будут определять пространство будущей войны. Это урбанизация , как тенденция людей переходить жить в города. Это литторализация , как тенденция расположения городов на побережье. И связанность , как усиление различных видов связи между людьми. Ничего нового в этих трендах нет, просто происходит ускорение относительно распространения таких тенденций. То есть будущая война — это война в городах.

В этой городской войне возникают типы противников, с которыми Украина встретилась в гибридной войне, потому что это негосударственные вооруженные группировки, использующие асимметричные методы борьбы. Сюда относятся не только бойцы с оружием, но и все, кто принадлежат к таким группировок. Их еще называют «новым классом воинов» или «предпринимателями конфликта».

В российском варианте гибридной войны задействованы не только вооруженные силы. Россия активно использует против Украины еще два вида воздействия: внутренний и внешний. Влиятельные политики и партии (а если они невлиятельные, Россия все равно подает их как влиятельных в собственных СМИ) поддерживают точку зрения России, пытаясь создать соответствующее давление на Украину. Назовем этот феномен созданием и активацией союзников как внутри страны, так и в мире.

Килкуллен, подчеркивая особую роль информации в борьбе с повстанцами, акцентирует следующее: «Информационную кампанию следует вести на глобальном, региональном и локальном уровнях, потому что современные повстанцы обращаются к глобальным сетям за симпатией, поддержкой, финансированием и рекрутированием».

Но сегодняшняя гибридная война развернута на всех возможных направлениях, это не только информационная война. Это одновременно экономическая, репутационная, смысловая, человеческая... На нее должны работать все, кто имеет влияние на население: актеры, певцы, писатели, режиссеры. Военные действия задают лишь фон для более масштабной войны в человеческом разуме. Это скорее гуманитарная война, в которой военные действия являются второстепенными. Когда мы в первую очередь обращаем внимание на них, мы делаем ошибку.

Россия выигрывает в Крыму, максимально используя именно информационную войну. Не было ни одного выстрела, а войска оставили Крым. То есть внешнее воздействие оказался сильнее внутреннего. Это при том, что ситуация разворачивалась на глазах всей страны и продолжалась не один день.

Вот высказывание на эту тему британского военного аналитика Р. Торнтона «Российский информационный продукт рассчитан на воздействие на ум. Однако те, на кого влияют, должны быть соответственно подготовленными. Москва является в выигрыше относительно этого условия, поскольку новые независимые государства, которые раньше были частью Советского Союза, имеют большое количество этнических русских, как и русскоязычных граждан. Эти российские меньшинства в таких странах как Украина, Прибалтика, Молдова и Грузия является принципиальной целью сегодняшней кампании информационной войны из Москвы».

К акценту на языке следует добавить акцент на культуре, литературе, СМИ, за которыми стоит соответствующая картина мира. Язык важен, но общая картина мира важнее. Как видим, в случае Крыма даже военное оружие было побеждено оружием гуманитарным. Правда, к ней входила не только картина мира, но и некоторые методы воздействия из арсенала спецслужб типа фиктивных звонков из дома командирам (см. некоторые детали здесь).

Российские операции в Украине сравнивают с китайской концепцией войны без ограничений. В ней тоже очень много невоенных инструментов. Выделяют однотипные российские элементы:

  • инвестиции,
  • покупка медиа, поддержка политических партий,
  • разведывательное проникновение в европейские структуры,
  • установление связей между религиозными институтами,
  • использование неразвязанных этнических конфликтов,
  • поддержка российских средств информации за рубежом (типа Russia Today),
  • координированные кибератаки.

Как видим, работают все известные сферы, которые имеет страна. Но в такой ситуации они получают еще дополнительное задание.

Аналитики видят три страны, активно ведут подобные войны без ограничений: Россия, Иран, Северная Корея. И все они нацелены на США, их партнеров или союзников. Китайская модель имеет довольно интересные восемь составляющих:

  • любое направление,
  • синхрония
  • ограниченные цели,
  • неограниченные средства достижения ограниченных целей,
  • асимметрия,
  • минимальное потребление, то есть минимум ресурсов,
  • любые средства, яки определяются исключительно достижением целей
  • постоянный динамический контроль.

О параллели с китайской моделью войны без ограничений пишуть и другие исследователи. Кстати, последняя работа завершается следующим выводом: «Если российская доктрина и военная модернизация будут продолжать развиваться на базе опыта нелинейной войны, международные актеры увидят растущее влияние в будущих конфликтах нестандартных угроз. Чтобы противостоять нелинейным и нестандартным подходам к военным действиям и определения слабых мест, надо в начале понять и оценить эти подходы, чтобы предупредить парализующие и необратимые политические эффекты».

В крымской операции автор увидел следующие фазы:

  • предварительная дестабилизация,
  • введение в заблуждение,
  • информационная операция,
  • ограниченная военная интервенция.

И Крым действительно прошел эти фазы.

Вспомним также большое количество чисто гражданских целей типа захватов администраций, которые были в этих операциях. Все это делается для будущей легитимизации своих действий в глазах населения в будущих информационных действиях, а также для выработки нужного имиджа в глазах международного сообщества. Поскольку это «переводится» как «народ взял власть в свои руки».

Интересно, что даже небольшое количество регулярных войск атакующей стороны создает риск, что ведет к невмешательству: «Если даже силы поддержки не входят глубоко в страну, их присутствие в приграничных областях, как правило, с обеих сторон границы, существенно необходима. Они также могут создавать сложности для других стран размышляют о помощи: желание ответить военными средствами даже против малого количества регулярных войск, действующих в другой стране, может превратить ситуацию в международный конфликт. Многим странам не хватит смелости пойти на такие риски».

Украинская ситуация четко продемонстрировала справедливость этого высказывания. Помощь на словах довольно трудно переходила к помощи настоящей. А в случае войны одних слов о помощи мало.

Мир сегодня ищет понимания того, что представляет собой гибридная война и какие последствия она будет иметь в будущем (см., например, попытку понять эту войну с помощью биомедицинской метафорики). Война все равно останется войной, как бы мы ни пытались ее украсить.

Многие исследователи считают, что США еще находятся в войне индустриального типа в то время, как их противники уже воюют по законам информационной войны [Lawson SN Nonlinear science and warfare. Chaos, complexity and the US military in the information age. — New York, 2014]. С нашей точки зрения, именно это дает возможность объяснить, как небольшие группы террористов создали и создают угрозу серьезным армиям мира. Хотя Аркилла и Рэнд уже давно изучали опыт сепаратистского движения в Мексике, статус которого как раз и был построен на связи с мировыми СМИ и транснациональными неправительственными организациями [см. здесь и Ronfeldt D. ao The Zapatista social netwar in Mexico. — Santa Monica, 1998].

Самой тяжелой ситуацией, которую порождает гибридная война, является непредсказуемость. Как подчеркивают исследователи асимметричных конфликтов [Ayalon A. ao War by what means, according to whose rules? — Santa Monica, 2015] «От западных демократий ожидается поведение, соответствующее правилам, в то же время от террористов, по определению, этого не ожидают».

С другой стороны, именно это становится задачей гибридной войны. Ведь, например, такой инструмент планирования как рефлексивное управление противником как раз и строится на подобных целях, потому что в основе его лежит управление восприятием, для чего используют различные виды дезинформации и маскировки [см. Махнин В.Л. В рефлексивных процессах в противоборстве боевых систем // Информационные войны. — 2012. — № 3; Киселев В.А., Воробьев И.Н. Гибридные операции как новый вид военного противоборства // Военная мысль. — 2015. — № 5]. То есть ошибка в принятии решения противником закладывается заранее, именно она становится элементом управления противником [Thomas T. Russia’s military strategy and Ukraine: indirect, asymmetric — and Putin-Led // Journal of Slavic Military Studies. — 2015. — Vol. 28. — I. 3].

Мы говорим о гибридной войне как о невоенной войне, поскольку в ней военные мимикрируют под гражданских. В ней игроки государственного уровня скрываются за игроками негосударственного уровня. Единственное, что первые предоставляют военное снаряжение, инструкторов, командиров и цели для других. Соответственно возникают серьезные задачи информационного уровня:

  • пропагандистское создание врага для населения на собственном национальном уровне,
  • активация игроков негосударственного уровня к вооруженным действиям,
  • демобилизация противника от активных действий.

Гибридная война будет отдавать предпочтение тому, кто умеет работать с массовым сознанием. Атакующая сторона должна доказывать справедливость своих действий как собственному народу, так народу, на который нацелена атака. А атакованной стороне достаточно трудно давать ответ такой необъявленной войне.

Гибридная война стала достоянием нового времени именно потому, что много нужных для нее задач можно выполнить за счет информационного компонента. Чем сильнее становится развитие информационного компонента, тем легче будет выполнение этих задач.

 

Георгий Почепцов — украинский писатель-фантаст и журналист. Специалист в области коммуникативных технологий, теоретик вопросов стратегии, информационных войн и маркетинга.
 

В Украину прибыли американские РСЗО

В Украину прибыли американские РСЗО

Глава украинского министерства обороны Алексей Резников сообщил, что партия реактивных систем залпового огня HIMARS поступила в Украину.
Россия перебрасывает войска на Донбасс — Генштаб

Россия перебрасывает войска на Донбасс — Генштаб

Российские оккупанты перебрасывают часть войск и сосредотачивают усилия на установлении полного контроля над территорией Донецкой и Луганской областей.