Разумеется, путинские послы и министры не употребляют слова «раздел». Говоря с коллегами из США и НАТО, они предпочитают слово «федерализм». Они хотят организовать подтасованные референдумы, по итогам которых на востоке Украины возникнут пророссийские правительства с широкими полномочиями. Эти правительства будут контролировать торговлю, инвестиции и безопасность, и Россия сможет договариваться с ними, ведя дело к фактической аннексии.

При этом сама Россия, разумеется, — одна из самых централизованных стран на Земле. Президент в ней назначает региональных губернаторов, а те выбирают членов Совета Федерации — российского Сената. Центральное правительство контролирует большую часть государственных доходов, полицию и почти все остальное.

Однако Путин говорит не то, что делает. Точнее, говорит он всегда то, что помогает ему укрепить его власть. В России он усиливает свое влияние, давя местные власти. На Украине он может усилить его, сокрушив центральную власть.

В контексте Украины с ее и без того плохо функционирующими государственными структурами «федерализм» означает власть местных олигархов в тандеме с их московскими покровителями. Подобный подход лишит Украину любых надежд на создание прозрачных и ответственных институтов, честной политики, а также экономики, которая будет давать шанс хоть кому-то кроме узкого круга людей со связями.

Однако пока федералистские планы Кремля вызывают у Соединенных Штатов и прочих западных стран лишь слабую реакцию. Они не отвергают этот подход и не поддерживают его. Слово «слабый», впрочем, звучит в данном случае слишком бледно. Министр одной из стран НАТО в разговоре со мной вынужден был повторить его три раза с нарастающей громкостью, чтобы передать свое возмущение тем, как повела себя «Большая семерка» в ответ на российское вторжение на Украину: «Слабо. Слабо! Слабо!»

Стоит отметить, что планируемый Россией раздел Украины не направлен на защиту русскоговорящего населения на украинской территории. В конце концов, Путина не слишком волнуют здоровье и благополучие русскоговорящего населения даже на территории России, где ожидаемая продолжительность жизни 15-летнего мальчика, по данным Всемирной организации здравоохранения, на три года ниже, чем на Гаити. Кроме того, сама идея «русскоговорящего населения» на Украине почти лишена смысла. Россия с 1875 года подавляла украинский язык на всех украинских землях, которыми она правила. Краткий перерыв был только в 1920-х годах. Украинцы могут говорить по-русски, не чувствуя себя русскими, примерно так же, как ирландцы могут говорить по-английски, не желая, чтобы их снова присоединила к себе Англия.

Выступая за федерализацию Украины, русские действуют не из гуманитарных соображений. Это не спонтанная реакция на страдания угнетенного народа украинского востока. Предпринимаемые ими шаги порождены гордостью и стратегическим расчетом.

1. Советский Союз разместил на восточной Украине изрядную часть своей оружейной промышленности. Независимая Украина входит в первую десятку мировых экспортеров вооружения, и Россия — ее крупнейший покупатель. На Украине строят военно-транспортные самолеты «Ан», там же делают моторы для российских вертолетов и ракеты для российских истребителей.
    
2. Присоединенный к России Крым получает электричество и прочие ключевые ресурсы с восточной Украины. Если Украина закроет границу с полуостровом, российский контроль над ним быстро станет неустойчивым. Если же соседние с Крымом украинские территории удастся отсоединить от Киева и Западной Украины, аннексия пройдет намного глаже.
    
3. Как заметил Путин в своей речи, оправдывавшей присоединение Крыма, он не может признать Украину отдельной нацией. Во времена царизма русские предпочитали снисходительно называть Украину «Малороссией». Дэвид Ремник (David Remnick) в своей статье в New Yorker приводил слова Путина, сказавшего президенту Джорджу Бушу, что Украина — «даже не страна». Судя по всему, для Путина независимость Украины — нечто крайне нелепое, ошибочное и опасное.
    
4. На Украине дважды за последнее десятилетие протестные движения свергали коррумпированных авторитарных президентов. — в 2005 году была Оранжевая революция, в 2014 году — Евромайдан. Если украинцы будут безнаказанно так поступать, россияне могут однажды задуматься, почему бы им не сделать что-то подобное. Для Путина самоуправление на Украине — прямой вызов его власти, который необходимо ликвидировать любыми средствами.

Именно поэтому Путин продвигает украинский федерализм, подкрепляя эту идею угрозой российского вторжения. Однако успеха он может добиться только в том случае, если заставит Украину смириться с этим решением как с «демократическим» выходом из сложившейся ситуации — и если западные страны позволят ввести себя в заблуждение и примут подобный исход. Готовы ли мы так поступить?

Источник: Russia's Plans to Partition Ukraine

Перевод: World about Us