2013 году Украина едва не подписала соглашение об ассоциации с Евросоюзом, благодаря которому она могла теснее интегрироваться с Европой. Но вместо этого в последний момент Украина отвергла предложение ЕС и заключила сделку с Россией. Среди прочего, эта сделка включала кредит на три миллиарда долларов в виде еврооблигаций, которые были деноминированы в долларах, регулировались английским правом, и были зарегистрированы на ирландской бирже со сроком погашения в декабре 2015 года. Эта сделка привела к массовым протестам в Украине и к отставке ее президента, после чего Россия аннексировала Крым и поддержала сепаратистов, начавших войну на востоке Украины.

Но еврооблигации никуда не делись. В 2015 году наступил срок платежа, однако Украина не рассчиталась с Россией по долгам. Поэтому Россия подала на нее в суд. Ну, то есть, в суд с требованием о возврате долга подала компания «Ло Дибенчер Траст Корпорейшн» (Law Debenture Trust Corp), являющаяся доверителем по выкупу облигаций. Украина привела целую серию аргументов в свою защиту, в основном типа «Россия оказала давление на наше бывшее правительство, чтобы оно заключило сделку, а потом напала на нас». С чисто человеческой и политической точки зрения это вполне понятно, но это вряд ли можно назвать весомыми юридическими возражениями. В частности, данный кредит не является двусторонним займом между Россией и Украиной, где применимы такие стандартные договорные понятия как противозаконное принуждение. Кредит оформлен в виде еврооблигаций, а контракт заключен между Украиной и попечителем. Кроме того, облигации находятся в свободной продаже на бирже. (Хотя на самом деле, они все время и в полном объеме находились у России.) Если вы некий посторонний покупатель из хедж-фонда, приобретающий эти облигации на ирландской бирже, а Украина вам не платит, и попечитель подает в суд от вашего имени и в ваших интересах, то вы наверняка разозлитесь и придете в замешательство от доводов Украины, заявляющей, что Россия плохо себя ведет. При чем здесь вообще Россия?

Видимо, именно об этом думала Россия, когда структурировала кредит в еврооблигациях. Сначала ее тактика более или менее работала. В прошлом году суд без судебного процесса вынес решение против юридических возражений Украины. Но Украина подала апелляцию, и в пятницу апелляционный суд принял решение в ее пользу, отправив дело на повторное рассмотрение и позволив Украине выдвинуть аргумент о противозаконном принуждении. «Украина утверждает, что вопрос об облигациях был решен незаконно, за счет противозаконных угроз и оказанного Россией давления с целью добиться от Украины согласия. В английском праве это следует рассматривать как противозаконное принуждение». Суд нижней инстанции обоснованно постановил, что не дело английского суда решать, какого рода давление одной страны на другую является противозаконным принуждением, и что это вопрос международного права.

Апелляционный суд с этим не согласился и определил, что решение России структурировать кредит в виде еврооблигаций позволяет английскому суду рассматривать данный вопрос.

Вместо того, чтобы вести дела с Украиной по договору, регулируемому исключительно нормами международного права, Россия предпочла структурировать свои долговые отношения с Украиной в виде еврооблигаций, выбрав положение об английском праве и об английском суде в качестве форума. Хорошо известно о том, что английские суды в полной мере готовы применять стандарты верховенства права при рассмотрении материальных споров между сторонами договора, регулируемого английским правом. В момент заключения контракта Россия решила передать исковые права компании «Ло Дибенчер» и подчиняться юрисдикции английского суда. Поэтому она шла на риск с открытыми глазами, понимая, что суд применит норму о противозаконном принуждении в вопросах материального права.

Так или иначе, добавил суд, даже если английским судам непозволительно рассматривать международное положение о противозаконном принуждении, то чья это проблема? Ведь не Украина передала дело в английские суды, а Россия (ну, не Россия, а попечитель). Если Россия не хочет, чтобы английский суд рассматривал довод о противозаконном принуждении, то очевидное решение для суда состоит в том, чтобы вообще не рассматривать это дело. А это означает, что Россия свои деньги не получит.

Главное в том, что Россия, действуя через «Ло Дибенчер», стремится применить договорные права против Украины в частном праве. На наш взгляд, сделать это она может только в том случае, если Украине будет предоставлена справедливая возможность для защиты со ссылкой на любые мотивированные аргументы. Как мы отмечали выше, у Украины есть аргумент о противозаконном принуждении. Было бы несправедливо позволить «Ло Дибенчер» и России выдвигать свои претензии по контракту, в то время как Украина не сможет защищаться, предъявляя на суде довод о противозаконном принуждении.

Все это абсолютно справедливо и разумно, хотя и довольно странно для законов об облигациях. Что если бы Россия продала часть этих облигаций на бирже институциональным инвесторам третьей стороны посредством анонимной сделки? Они бы точно так же разозлились и пришли в замешательство, узнав о том, что облигации могут оказаться недействительными, потому что их первый покупатель оказал противозаконное давление на эмитента, вынудив его осуществить эмиссию. Маловероятно, что эти институциональные инвесторы или их доверители станут выдвигать такого рода аргументы. Если рассмотреть это постановление серьезно, то оно указывает на то, что инвесторы должны внимательнее проводить юридическую экспертизу тех государственных облигаций, которые они покупают. А это может немного ослабить рынок суверенных бондов (что в целом неплохо, если странам станет труднее выпускать облигации при сомнительных обстоятельствах).

С другой стороны, может, и не нужно относиться к этому решению слишком серьезно. Факты таковы. Во-первых, Россия купила все облигации и никогда ими не торговала, а во-вторых, Россия напала на Украину. Но они слишком специфичны, и суд поступил правильно, не очень беспокоясь о последствиях для будущих сделок по облигациям. Правда, у Марка Вейдемайера (Mark Weidemaier) особое мнение о последствиях будущих межправительственных сделок такого рода:

У меня такое подозрение, что межгосударственные кредиты в последний раз структурируются в виде обычных еврооблигаций, дела по которым могут рассматривать национальные суды. В определенном смысле Россия получает именно то, о чем она просила: отношение к ее кредиту такое же, как к любому другому коммерческому кредиту. Но конечно же, это не совсем то, чего она хотела.

Мэтт Левин (Matt Levine) — обозреватель Bloomberg, освещающий финансы. Он был редактором Dealbreaker, инвестиционным банкиром в Goldman Sachs, юристом по слияниям и поглощениям в Wachtell, Lipton, Rosen & Katz и клерком Апелляционного суда США 3-го округа.