В понедельник, 6 марта, в Международном суде Организации Объединенных Наций (ООН) в Гааге начинается рассмотрение иска Украины против России. Он должен пройти в два этапа — 6 и 8 марта на слушаниях будет выступать украинская сторона, а 7 и 9 марта — российская.

Иск подготовил украинский МИД, выполняя поручение президента Петра Порошенко. Киев обвиняет Москву в нарушении конвенций ООН по противодействию финансирования терроризма и по ликвидации всех форм расовой дискриминации. В Украине, утверждают: Россия предоставляет оружие и другие виды помощи незаконным вооруженным формированиям, которые совершили ряд актов террора на территории Украины. Среди них упоминаются, в частности, сбивание самолета рейса MH17, обстрелы жилых районов Мариуполя и Краматорска, уничтожение гражданского пассажирского автобуса неподалеку от Волновахи. Также Москве вменяют участие в кампании дискриминации нерусских общин, проживающих на территории аннексированного Крыма, — этнических украинцев и крымских татар.

Суд без согласия

Несмотря на магическое слово «Гаага», которое заставляет большинство украинцев мечтать о Владимире Путине, сидящем на скамье подсудимых, речь идет не о Международном уголовном суде, в компетенцию которого входит преследование лиц, ответственных за геноцид, военные преступления и преступления против человечности.

Международный суд ООН, который также базируется в Гааге, рассматривает споры между государствами, связанные с нарушением международных договоров и обязательств или возникающие при их толковании.

Чтобы обратиться в этот суд, страна обычно должна получить согласие другой стороны, ведь оба государства, участвующие в споре, должны вместе передать его в суд. «Но есть ряд международных договоров, которые при их подписании означают, что подобное согласие дается автоматически», — рассказывает юрист-международник, бывший правительственный уполномоченный по делам Европейского суда по правам человека Борис Бабин. По его словам, среди документов, которые подписали и Россия, и Украина, и которые могут дать повод судиться в связи с российской агрессией, юристы МИД нашли три. Два из них — конвенция по противодействию финансирования терроризма и конвенция по ликвидации всех форм расовой дискриминации — и легли в основу украинских исков к Международному суду ООН.

Долгие переговоры

Но даже в этих случаях Украина не имела возможности подать иск сразу — перед тем, как суд начнет разбирательство, государство-истец должно сделать все возможные шаги, чтобы продемонстрировать готовность решить проблему в двустороннем режиме. «Стороны должны пройти соответствующий переговорный процесс, — поясняет Бабин. — И этот процесс должен быть не имитированный, а проведен максимально подробно и тщательно». Только после того, как все усилия решить процесс путем переговоров будут напрасными, есть смысл подавать иск.

Невыполнение этого требования грозило бы Украине повторением судьбы Грузии, которая после российской агрессии 2008 года также обращалась в Международный суд ООН, рассказывает бывший судья Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии, юрист-международник Владимир Василенко. Тогда иск Тбилиси вообще не рассматривался судом из-за того, что грузины просто не выполнили требования относительно предварительного переговорного процесса.

В пресс-службе Петра Порошенко уверяют, что Киев сделал все возможное, чтобы выполнить это требование. «Это была долгая и кропотливая работа. Было проведено много сессий и направлено большое количество нот». Если относительно иска применительно к конвенции по противодействию финансирования терроризма провели пять заседаний и направлено 45 нот, то в случае конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации цифра чуть меньше — три заседания и 20 нот. Последние два года переговоры действительно велись, подтверждает Бабин. По его словам, в МИД даже приобрели за бюджетные деньги услуги международных юридических советников, чтобы должным образом подготовиться к рассмотрению этих дел в Международном суде ООН.

Ограниченная ответственность

При условии надлежащей подготовки украинской стороны, шансы выиграть эти дела являются большими, считают опрошенные DW эксперты. По крайней мере, соответствующие доказательства как финансирование терроризма, так и дискриминации по этническому признаку найти и оформить вполне возможно, считает Бабин.

Впрочем, помешать победе в суде может отсутствие координации и общей позиции относительно конфликта на востоке страны между различными украинскими ведомствами. По словам юриста, когда МИД пытается представить Украину жертвой внешней агрессии, в Министерстве по делам временно оккупированных территорий готовят документы, которые возлагают на Украину ответственность за соблюдение прав человека и обеспечение потребностей и интересов граждан на оккупированных территориях.

Наиболее вопиющим примером этого Бабин называет план мероприятий по реинтеграции Донбасса, утвержденный украинским правительством в январе 2017 года. «Такие планы, среди прочего, перечеркивают трехлетний труд многих юристов в Украине и за ее пределами, которые пытаются привлечь к ответственности государство-агрессора за международные преступления, нарушения международных судов и прав человека на Донбассе», — говорит Бабин. Ведь подобные документы, по его мнению, с легкостью могут быть использованы российскими юристами в подтверждение тезиса о том, что в Украине происходит внутренний конфликт и Киев сам должен нести ответственность за преступления на неконтролируемых им территориях.

Много ожидать не стоит

Вместе с тем, даже при положительном для Украины решении суда, не стоит иметь завышенные ожидания относительно его последствий, предупреждает Василенко. Эти вердикты могут юридически зафиксировать факты финансирования терроризма и расовой дискриминации и даже предвидеть ряд компенсаций для пострадавших, говорит юрист. «Но они не решат проблемы ответственности России за вооруженную агрессию на востоке Украины и в Крыму и не покроют всех связанных с ней убытков», — объясняет юрист. Решение этого вопроса, по его мнению, вообще не являются возможными в юридической плоскости. Василенко уверен, — заставить Россию признать свою вину и компенсировать убытки может только консолидированная позиция мирового сообщества и достаточно жесткие санкции.