То президент Путин скажет «мы вынуждены защищать» на востоке Украины русскоязычное население, то украинских инспекторов не допустят на военные объекты в Ростовской области, откуда осуществляется поставка оружия и военной техники российским боевикам, то есть российским военным под видом боевиков. Все это хорошенько наполнено истерией российского ТВ, где депутаты Госдумы и другие ничего не решающие лица «топят» за оккупированный Донбасс, называя захваченные территории «исконно русской» землей. Для граждан факт контроля частей Донецкой и Луганской областей не является секретом, но самые изворотливые на любой аргумент всегда говорят «Донбасснаш, а вы докажите».

Доказывать ничего не надо. Это с успехом делает российское руководство. Президент РФ публично размышляет на тему когда «Россия заберет Донбасс» и анализирует ситуацию, чтобы «своевременно принять решение».

В потоке подобных заявлений есть пункт, который заставит международное сообщество не только не забывать, но и подумать о привлечении к ответственности страны-агрессора.

Недавно в США произошла презентация документального фильма Оливера Стоуна — серии интервью с Владимиром Путиным. Беседы записаны в разное время, но одна точно заслуживает внимания, датированная июлем 2015 года, через год после атаки на малазийский Боинг.

Стоун спрашивает у Путина о катастрофе МН17. Российский президент по традиции во всех грехах винит США, которые не хотят раскрыть информацию своих разведслужб об атаке на пассажирский самолет, так как Кремль «понимает их позицию по Украине».

«Все они хотели свалить вину на ополченцев на Донбассе и косвенно на Россию, которая поддерживает ополченцев», - признается Путин еще в 2015 году. Тут же он заявляет, что этого бы не случилось, «если бы руководство Украины прислушивалось к нам и не начало полномасштабные военные действия».

В логике Путину не откажешь. Не захотели украинцы («один народ») встречать русские танки с цветами. Упрекает он Украину, что она небезуспешно огнем и мечом доказывает себе и всему миру своем право на место под солнцем. 

Однако год спустя, в сентябре 2016 года совместная международная следственная группа установила, что самолет был сбит российской ракетой «Бук», с подконтрольной боевикам территории Донбасса, привезенной из РФ. Следователи не конкретизируют, кому принадлежит этот «Бук». Но, сколько бы не придумывали сказок про «солдат-добровольцев в отпуске», вряд ли кто-то будет даже в РФ придет в голову обосновывать наличие «частных» российских зенитно-ракетных комплексов. Кому, как ни Минобороны РФ может принадлежать «БУК», поразивший МН17?

Управляет российской армией Верховный главнокомандующий. И как отметил несколько лет назад Путин, отвечая на вопрос УНИАН, президент РФ и Верховный главнокомандующий — «это одно лицо», которое несет ответственность за судьбу российских военнослужащих.  

Фактически трагедия МН17 стало зеркалом российской агрессии. И если по поводу этого ЗРК проведено детальное расследование и прописан каждый пункт его перемещения, то по сотням танков и другой военной технике такой детальный разбор провести практически невозможно. В любом случае, следы приведут сначала к захваченной украино-российской границе и далее к конкретной воинской части и базы хранения Минобороны РФ.

Москва прекрасно понимает, что ещё чуть-чуть — и её загонят в угол неоспоримыми аргументами. К этому уже готовятся. Не случайно, спикер Совета Федерации РФ Валентина Матвиенко, по российскому законодательству, третий человек по официальной иерархии в России, назвала инициативу создать Международный трибунал (погибло 298 человек!!!) по МН17 «вмешательством» во внутренние дела РФ.

Весь агитпроп РФ будет усилено всё отрицать, а хозяин РФ будет показывать язык из-за кремлевской стены и размахивать ядерной дубиной.

Цивилизованному миру придётся постараться, чтобы привлечь к ответственности виновных за этот акт терроризма.

Совместно с террористом бороться с терроризмом — бесполезно.