Этот роман, необыкновенно популярный в то время, как раз был посвящен жертве промысла компрачикосов. Главный герой, Гуинплен, в детстве попал в руки этих изуверов, которые разрезали ему рот таким образом, чтобы вечная улыбка жила на его лице.

В переводе с испанского «компрачикос» (comprachicos) буквально значит «скупщик детей». В былые времена это был достаточно распространенный подпольный бизнес, приносивший неплохой доход. Гюго писал об этом: «Компрачикосы представляли собой необычайное и гнусное сообщество бродяг. Компрачикосы вели торговлю детьми. Они покупали и продавали детей. Но не похищали их. Кража детей — это уже другой промысел. Что же они делали с этими детьми? Они делали из них уродов. Для чего же? Для забавы». Продавали детей в основном или родители-бедняки, или рабовладельцы. Изуродованные дети потом на протяжении жизни служили забавой публике. В нынешние времена это ремесло исчезло, сохранившись лишь в самых нищих странах — например, в Индии.

Теперь осталось объяснить, почему вдруг вспомнились компрачикосы. А вспомнились они в связи с бурно обсуждаемой сейчас ситуацией — решением отправить Юлию Самойлову, 27-летнюю колясочницу из Ухты, в Киев на Евровидение.

По ходу дела напомним: Евровидение — конкурс вообще-то не ахти какой значимый и никогда таким не был. Это конкурс эстрадной песни среди стран-членов Европейского вещательного союза — European Broadcasting Union (сокращенно — EBU). Существует с 1956 года, наследуя известному итальянскому фестивалю в Сан-Ремо. Россия впервые приняла участие в Евровидении в 1994 году и до 2003 года выше 11-го места не добиралась. Даже Алла Пугачева со своей песней «Примадонна» в 1997 году удостоилась лишь 15-го места. В 2003 году прорыв совершила группа «Тату», занявшая третье место, и с тех пор Евровидение, о котором раньше в России знать не знали, с подачи телевидения и других СМИ стало неистово раскручиваться: появилась еще одна площадка для оттачивания имиджа России как прибежища талантов. С тех пор Россия из года в год уверенно делает вид, что Евровидение — это главный в мире конкурс, за своего конкурсанта теперь принято болеть всем кагалом в прямом эфире с патриотическими камланиями. Как почти все, к чему прикасается Россия, становится объектом ее политики, так и Евровидение стало одним из таких объектов, особенно с тех пор, как Европа объявила нам санкции.

В прошлом году на Евровидении победила украинская, точнее крымскотатарская, певица Джамала, спевшая песню «1944» о депортации крымских татар. Российский конкурсант Сергей Лазарев занял второе место, что в России, разумеется, было расценено как политический выпад. Тем более что на тот момент изменились правила присуждения премии, и изменение сыграло как раз не на руку Лазареву. В этом году Россия решила дать Украине, как ей кажется, адекватный ответ. И тут мы возвращаемся к чуть было не забытым компрачикосам.

Девушка Юля стала забавой для российских компрачикосов от политики. Ни ее талант, ни ее болезнь — кстати, прогрессирующая, — ни ее будущее ровным счетом ничего не значат для тех, кто ее отправляет в Киев на Евровидение. Ею, и без того физически изуродованной, беззастенчиво торгуют на мировой ярмарке, выставляя девушку как экспонат. Да-да, я знаю — политика не вершится руками в белых перчатках (а кстати, почему бы и нет?), но ведь и руки не обязательно перед каждой политической акцией окунать в чан с нечистотами. Решение отправить Юлию в Киев было явно принято после такого ритуального погружения рук. Потому что это решение — не что иное, как опять попытка прикрыться слабыми. Конечно, после принятия «закона Димы Яковлева» нашим политикам самих себя не переплюнуть — тут они просто целой толпой несчастных детей прикрылись — но в случае с Юлей «политика компрачикосов» получила «достойное» продолжение.

Зачем ее посылают — понятно: Украина должна быть унижена в глазах мира и жителей России. Для этого все средства хороши, а уж отправить на заклание «какого-то инвалида» — для нас тут вообще раз плюнуть. Действительно — неужто нам есть дело до Юлиных чувств, если ее развернут на границе как нарушителя украинских законов? В прошлом году девушка выступала в Крыму, въехав туда не через Украину и без разрешения украинских властей. Российским властям только этого и надо — спровоцировать Украину на резкие движения. А если и впустят — кто убережет Юлию от провокаций уже в стране как представителя страны-агрессора? Дураков-то и провокаторов везде хватает. Но опять же — какая нам разница, что там будет с девушкой, если наша провокация сработает, если можно будет на весь мир заклеймить Украину как жестокосердное государство, нечуткое к проблемам инвалидов. Между тем в московском метро только 2,5% входов и выходов доступны для колясочников, станций с такими маршрутами — 14 из более чем двухсот. 13% переходов в метро оснащены пандусами. Но это так, к слову.

При этом Юлины «благодетели» совершенно правильно, к сожалению, рассчитывают на массовую стереотипную реакцию с нашей стороны границы — дескать, смотрите, мы не боимся отправлять инвалидов на международные соревнования, где они будут сражаться наравне со всеми. У нас дороги для всех открыты — будь ты хоть в коляске, хоть на «Бентли». Правда, еще недавно кто-то хотел в Киев на танке въехать, но с этим пока не срослось.

Давайте называть вещи своими именами: певица-колясочница стала объектом дискриминации со стороны государства, сколько бы ни пыжились объяснить нам обратное. Юлию выбрали нарядным фасадом, за которым спрятан миллион проблем российских инвалидов — начиная с физической невозможности выходить на улицу и кончая неготовностью общества воспринимать их как равноправных членов общества.

Воспользовавшись Юлиной немощью, ей заморочили голову и отправили в страну, против которой ее родина ведет войну. Только не надо банальностей типа «она посильнее всех нас будет»: она не сильнее, она — тяжелобольной человек, хоть и с силой воли.

Аморальность давно стала спутницей нашей политики, которая привычно продолжает оттаптываться на слабых, выпуская их вперед и прячась за их спинами, тихонько собирая тем временем дивиденды.

Компрачикосы вам завидуют из своих могил.