Ключевой проблемой за все это время, было то, что, хотя санкции и служат общей цели, расходы на их реализацию покрываются отдельными государствами-членами. Кроме того, расходы очень конкретны и видимы, как рабочие места в предприятиях, которые зависят от экспорта в Россию, кажется, поставлены на кон. Так что не удивительно, что многие государства-члены были больше обеспокоены потенциальной стоимостью санкций для их экономик, чем сосредоточенны на главной цели — внешней политике сигнализирования России, которая пренебрегает нормами международного права и в результате последствиями этого.

Именно поэтому общий фонд по покрытию ущерба экономических расходов на санкции, должен быть неотъемлемой частью формирующейся позиции внешнеполитического отношения ЕС к России. Создание такого фонда представит собой мощный символ солидарности внутри ЕС, обеспечивая при этом идеальную возможность поразмыслить о природе расходов санкций.

С точки зрения экономиста, ключевым моментом является то, что, по сути, потери от экспортных продаж не представляют собой затраты. Например, если компания, которая производит общий потребительский товар, как продукты питания, или даже автомобили, продает меньше в Россию, чем раньше, не следует обязательно считать это сокращение продаж как убыток. В конце концов, если такие товары имеют глобальный рынок, снижение продаж на одном рынке, может быть компенсировано увеличением продаж на другом.

На самом деле, большая часть российского импорта из ЕС — это именно товары общего потребления, которые не затронуты санкциями. Таким образом, отчеты с утверждением, что санкции подразумевают высокую стоимость — поскольку экспорт ЕС в Россию составил €120 млрд ($161 млрд) в прошлом году и представляют собой десятки тысяч рабочих мест — сильно обманчивы.

Экономическая потеря возникает только тогда, когда фирма производит некоторое количество специализированного продукта, который можно продать только в России, используя также специализированный труд и капитал, которые не могут быть использованы в дальнейшем, для создания чего-то другого. Это, в частности, относится к Германии: Известный немецкий Mittelstand часто действительно производит узкоспециализированные товары; но компания также гордится своей гибкостью и приспособляемостью. Учитывая это, там в некоторых случаях может пойти речь о компенсации, но она должна быть строго ограничена по времени.

Не было бы сложно разработать объективные критерии для доступа к «Фонду Компенсаций Санкций» ЕС. Фирма может иметь право на компенсацию, если она работает в секторах, охваченных санкциями, и если данный продукт имел особые характеристики, которые препятствуют продажам от перенаправления в другое место.

Количественной проверкой правомочности может быть тот факт, что продажи в Россию за последние три года составили более одной четверти от общего объема продаж и снизились более чем на определенный процент в этом году. Компенсация примет форму программ по переподготовке персонала, и, возможно, рефинансированию кредитов, взятых для финансирования специализированного оборудования.

Но есть два сектора, в которых компенсация не нужна: энергия и финансы. Почему?

Для начала, риск для импорта энергоресурсов в Европу из России незначителен. Если Россия будет требовать более высокую цену за свою нефть, Европа могла бы просто обратиться к мировому рынку. Точно так же, российский газовый гигант Газпром смог бы увеличить цену платы для своих европейских клиентов, только нарушив существующие контракты. Более того, Европа является единственным клиентом для большей доли экспорта российского газа, который, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, должен быть транспортирован через существующие трубопроводы.

Учитывая это, случай компенсации в энергетическом секторе является исключительно слабым. Возможно, только производители высоко специализированного оборудования, по эксплуатации его в сибирских условиях, могут иметь основания на поддержку компенсационного фонда.

Случай компенсации еще слабее в Европейском финансовом секторе. Обеспечение своего рода среднесрочным и долгосрочным финансированием, что в настоящее время подлежит санкциям, составляет бесконечно малую часть бизнеса европейских банков. Более того, по мере как политическая система России становится все более репрессивной, а ее правовая система все более деспотичной, богатые россияне будут более склонны, чем сейчас, к созданию безопасной базы за рубежом для их богатства и семей. Свобода и правопорядок, предоставленная финансовыми центрами, такими как Лондон, станут для них еще более привлекательными.

В 2006 году ЕС установил «Фонд по Регулированию Глобализации», чтобы защитить те сектора, которые больше всего пострадали от роста импорта. Хотя Фонду изначально было выделено только €500 миллионов, довольно небольшая сумма по сравнению с общим годовым бюджетом ЕС, около €100 млрд, его создание было важным сигналом о готовности ЕС, чтобы компенсировать тех, кто теряет от общей политики.

Аналогичный политический сигнал необходим сегодня для преодоления сопротивления стран-членов ЕС к решениям, которые продвигают единую внешнюю политику. Здесь так же, необходимая сумма, которая вероятно, будет довольно скромной по сравнению с общим бюджетом ЕС.